Самый французский английский король. Жизнь и приключения Эдуарда VII. Стефан Кларк
– видимо, воспроизвести их по памяти было сложновато.
Впрочем, не обошлось и без шалостей – племянник Берти, четырехлетний Вильгельм, будущий кайзер Германии, наряженный в костюм шотландского горца, выковырял большой драгоценный камень из рукоятки своего кинжала, и проказника чудом удержали, прежде чем он успел швырнуть его через проход.
Внимание многих гостей привлекло и глубокое декольте шестидесятишестилетней герцогини Кембриджской, правнучки Георга II, нынешней принцессы легкомысленного гессен-кассельского двора. И когда оркестр посчитал, что архиепископская проповедь слишком затянулась, музыканты начали громко настраивать свои инструменты.
После церемонии, на свадебном банкете (который королева не почтила своим присутствием) будущий кайзер снова схулиганил – он заполз под стол и тяпнул за ногу своего дядю, принца Артура, одетого как шотландский солдат – в тунику и килт. Это было, конечно, не последнее нападение Вильгельма на британского военного.
Во время обеда счастливых молодоженов отвлекли от праздничного стола и заставили позировать для семейного фотоальбома, что, должно быть, укрепило невесту во мнении, что она вступила в некую секту, поклоняющуюся духам. На семейном портрете – четыре персонажа. Слева стоит Александра в белой фате, и она единственная, кто по-честному смотрит прямо в объектив. Чуть сзади Берти; угрюмо надувшись, он смотрит в сторону. Перед ним сидит застывшая Виктория, привычно закутанная в черный балахон, что делает ее похожей на нечто среднее между монахиней и катафалком. Она не обращает внимания на молодую пару, ее взгляд обращен к бюсту Альберта в натуральную величину, установленному на постаменте. Если фотограф и попросил «улыбочку», то его вряд ли кто-то услышал.
Ближе к вечеру Берти и Александра были отправлены в свадебное путешествие. Их экипаж под радостные возгласы толпы и звон колоколов держал путь на железнодорожный вокзал, где молодожены должны были пересесть на поезд до Саутгемптона, а оттуда на королевской яхте отправиться на остров Уайт и провести неделю в Осборне – резиденции, преобразованной в еще один храм Альберта.
Виктория, покончив с тем, что она называла «печальной и тягостной церемонией», поспешила обратно в мавзолей – общаться с умершим мужем.
Не слишком обнадеживающее начало семейной жизни.
И все-таки у принцессы Александры имелась причина быть благодарной Виктории за назойливое вмешательство в их семейную жизнь – на какое-то время это сблизило их с Берти. Когда в ноябре 1863 года шлезвиг-гольштейнская проблема переросла в короткую и неравную войну между маленькой Данией и могучей Пруссией[111], Берти поддержал жену, а не мать.
«О! Если бы только у Берти жена была хорошей немкой, а не датчанкой!» – стонала Виктория, в то время как Берти защищал Александру, и в нем уже зрело чувство (которое с годами становилось все сильнее), что пруссаки те еще хулиганы, и в этом тоже он был солидарен с французами.
Виктория
Пограничная территория Шлезвиг-Гольштейна веками была предметом спора между двумя этими странами. –