Бывший. Игра на поражение. Лина Коваль
нет. Так бывает.
– Что тут смешного? Хватит ржать, – гневно смотрю то на одного, то на другого.
Бесят. Обычная профессия. Очень даже нужная. Олег лечил мою лучшую подругу, Янку. На неё напал таксист, пытался изнасиловать. В клинике неврозов, куда Яну определил её отец, мы с Олегом и встретились.
– Ты знаешь, что они часто сами с отклонениями? – произносит Шурик. – Я даже видел такого, на медосмотре для военного билета. Вот точь-в-точь твой через пару лет.
– Почему? – нахмуриваюсь.
– Он матерился, стряхивал пепел на меня и цитировал Карла Маркса. Такой же неадекватный.
– Александр, – гаркаю взбешенно.
Он сразу унимается. Знает, что за полным именем, выскользнувшим из моего рта, будет реальная взбучка. Как тогда, когда он случайно удалил запись интервью с директором цирка .
На Адриана не смотрю. Понимаю, что бесполезно.
Клюю носом в тарелку и пытаюсь доесть салат.
– Плохой мужичок, да огородишко, – философски произносит Разин. – Оставлю вас ненадолго, – говорит поднимаясь.
Сжимаю вилку посильнее и пытаюсь сделать вид, что присутствие Макриса меня не беспокоит.
Тело кричит об обратном.
Всё-таки чтобы отпустить человека недостаточно не писать ему и не звонить… Важно ещё не вспоминать. У меня не получалось.
– Ты поговорила со своим психом? – спрашивает Адриан, отодвигая практически нетронутую тарелку.
– Пока нет, – признаю́сь. – Он психиатр, – поправляю.
Крепкая рука с силой ухватывается за мой локоть.
– В смысле, нет? Мы же договаривались.
– Олег на сутках, в клинике. Вечером приедет ко мне, и мы с ним поговорим.
– Во сколько он явится?
Уставляюсь на невозмутимое лицо и швыряю в него невидимые молнии. Одну за одной.
– В девять.
– Отлично, – произносит он сухо. – В десять заберу.
– Ты… – нервно дышу. – Издеваешься?
Отпихиваю его руку и нервно поправляю подол. Адриан рычит под нос какую-то русско-греческую тираду в мой адрес.
– Это ты издьеваиешься, – в его глазах зарождается нехороший блеск. – Мы договарьивальись.
– Дай мне время, – ударяю по столу кулаком. – Хватит командовать мной. Я тебе не девочка. Ясно?
Взвизгиваю, когда широкая ладонь стискивает моё бедро.
Проклятье.
– Ты рьеально счьитаешь, что мнье всьё это надо? – его скулы превращаются в камень.
Макрис поднимается с места и кивает вернувшемуся из туалета Шурику.
– Если тебе не надо, зачем привязался? – выкрикиваю, с яростью жестикулируя.
Посетители тактично делают вид, что ничего не слышат.
– Воу, воу, воу, – округляет глаза Шурик. – Вера, зачем так с дядей разговариваешь?
– Заткнись, – поворачиваемся к нему и цедим с Адрианом в голос.
Снова смотрим друг на друга в упор.
Я готова разнести его в пух и прах.
За прошлое и настоящее. За то, что вернулся. За то, что снова бередит раны, которые, казалось бы, затянулись.
Совершенно не успеваю среагировать,