Начало. Ана Эм
к отцу.
В его кабинете все так же царит аромат дерева и кофе. В самом центре располагается круглый стол со сваленными на него картами и бумагами. Пылинки отрываются от них и заполняют воздух, переливаясь золотом. Слева большой книжный шкаф во всю стену с уютным диваном у окна. Папа читал здесь маме по вечерам. От этого тихого воспоминания на моих губах появляется слабая улыбка. Поворачиваю голову и вижу справа огромный старый рабочий стол, за которым отец и стоит сейчас, склонившись над какими-то книгами.
Некогда огненные волосы отливают серебром, напоминая о его возрасте. Свободная рубашка обтягивает широкие плечи. Сколько себя помню, папа всегда держал свое тело в хорошей форме. Он красивый мужчина. Всегда им был. Мама даже шутила, что полюбила его за внешность.
Схватив кружку со стола, он делает глоток, продолжая что-то изучать.
До этого момента у меня было к нему миллион вопросов. Но сейчас, мне лишь хочется убедиться, что он в порядке.
– Пап, – зову я с улыбкой на лице.
Он поднимает голову, его зеленые глаза округляются, а рот приоткрывается.
– Ками. – все, что вырывается из него, прежде чем я подлетаю к нему и крепко обнимаю.
Его сильные руки сжимают меня крепче, давая ощущение безопасности и покоя. Я вдыхаю знакомый запах и едва ли не даю волю слезам.
Какой глупой я была, раз решила, что вдали от дома мне станет легче.
– Все хорошо. – шепчет он мне в волосы и по-отцовски целует в макушку. – Все хорошо, малышка, ты дома.
Глаза щиплет.
Пусть они вечно ссорятся с Эвивой, пусть не сходятся во мнениях с Валери. Но для меня отец всегда был щитом, более крепким, чем мой собственный.
Сдержав слезы, я отстранюсь.
– Я дома. – складываю руки на груди. – И теперь требую ответов.
Он подавляет улыбку и отпускает меня.
– Эви или Агнес? – спрашивает папа, присаживаясь на край стола, и делает глоток своего крепкого кофе.
– Какая разница кто? Почему ты сам мне ничего не рассказал?
– Тебе нужно было время, Ками. Я не хотел давить на тебя.
– Хорошо, теперь я здесь. Выкладывай. Что с барьером? Что с собранием? Хочу знать все.
Он смеется, складывая руки на груди. Указательным пальцем постукивает по фарфору в руке.
– Сначала ты. – вскидывает бровь.
– А что я?
– Ты в порядке? – его глаза впиваются меня, словно он может видеть насквозь. – На самом деле в порядке?
Мне не хочется выглядеть слабой в его глазах. Но и врать ему я не могу. Никогда не могла.
– Нет, пап. Я далеко не в порядке.
Его брови сходятся на переносице.
– Мне жаль, что тебе пришлось пройти через все это…
– Это был мой выбор. – обрываю я, разворачиваясь к столу, утыкаюсь взглядом куда угодно, лишь бы не на него, провожу пальцами по твердой поверхности стола. – Не скажу, что сделала бы это снова. Но я сама решила уехать, сама отправилась работать в госпиталь.
– Но ты никогда не хотела изучать целительство…
– Я