Песнь серебра, пламя, подобное ночи. Амели Вэнь Чжао
и быстро работающих ртов.
Девушка услышала, как Ли что-то крикнул ей в ответ, и, поймав пирог с луком, который полетел ей прямо в голову, оторвала от него кусочек.
– Спасибо, дядя Ли! – крикнула она приглушенно, нырнув за перегородку к ведущей в подвал лестнице. Этот коридор был скрыт от глаз посетителей главного обеденного зала стеной из бумажных ширм, сквозь которые Лань могла слышать болтовню и звон столовых приборов. В коридоре пахло розами – фирменным ароматом чайного домика и национальным цветком элантийцев. Госпожа Мэн могла быть безжалостной и аморальной, но свои дела эта женщина вела превосходно.
Лань слетела вниз по лестнице и ворвалась в гримерную, проталкиваясь через группу своих коллег и вызывая волну протестов на своем пути. Не обращая на них внимания, девушка протиснулась в другой конец комнаты и начала раздеваться, снимая липкую конопляную рубашку и намыливая мыло холодной водой, которая осталась в каменной раковине. После еще нескольких взглядов и хмыков другие певички вернулись к болтовне о большом шоу, которое планировалось сегодня вечером. Их разнообразные диалекты сплетались воедино, подобно пению птиц.
– Десять кругов ада, ЛяньЭр, где ты была?
В зеркале под желтым светом фонаря появилось отражение девушки, обладающей чертами, которых у Лань не было: мягкие розовые щеки, нежные глаза лани, вишневые губы, в данный момент озабоченно поджатые.
Если и был кто-то, кого Лань не хотела заставлять волноваться, так это Ин’хуа – теперь же просто Ин. Эта девушка была единственным человеком в мире, знающим истинное имя Лань – то, которое было у нее до прихода элантийцев и требования, чтобы хины идентифицировали себя односложным прозвищем. Очевидно, три слога являлись слишком длинными для лицемеров, которые носили имена, звучащие так же отвратительно, как имена богов. Что-то вроде Николаса, Джонассона или Алессандра. Лань часто засыпала, бормоча про себя имена высокопоставленных элантийских чиновников, перебирая языком странные слоги, чтобы произносить их более плавно и быстро. К тому же она всегда могла использовать эти имена по своему усмотрению, что в последнее время значило превращать их в непристойные песни, когда она выполняла различные поручения в чайном домике.
– Днем, в последнюю минуту, Госпожа решила провести репетицию, – продолжала упрекать Ин, начав расчесывать волосы Лань щеткой. – Очевидно, сегодня вечером прибудут несколько высокопоставленных элантийских чиновников. Сами королевские маги. – Последняя часть была произнесена со смесью страха и благоговения. – Мы искали тебя повсюду.
– Правда? – У Лань кровь застывала в жилах при мысли о том, чтобы пропустить одно из распоряжений управляющей чайного домика. – Госпожа что-нибудь сказала?
– Она просто спросила, знаем ли мы, где ты. Я тебя прикрыла. – Взгляд Ин заострился, когда Лань перевела дыхание. – Так где ты была?
– Извини, – сказала Лань подруге, снова ополоснув лицо водой и вытирая его полотенцем, в качестве