Книга царей. Александр Жигалин
– это информация, а информация – двигатель прогресса.
Нельзя сказать, что Мостовой принял доводы Черкашина полностью, тем не менее, идею отвергать не стал. Легкость, с которой тот манипулировал фактами, не только подкупала, но и заставляла думать, искать аргументы для возражений. Они не находились, поэтому сказанное принималось. Торжествовала истина, разум, и в этом было что-то из прошлого полковника.
Мостовой иногда даже хотел бы походить на своих подчиненных. Уж он бы показал, как отделять приоритетное от второстепенного. С другой стороны, нужно ли кому-то что-то доказывать? Парни идут в ногу со временем, и этому можно только радоваться.
И Мостовой радовался. Радовался, когда прощались, когда выходил из больницы, когда шел по скверу. Когда садился в машину, тоже радовался. Глянув в окно, увидел уходящее за горизонт солнце и подумал: «Солнце тоже радуется. Прожитый день согрет теплом. Чем не жизнь? Утро наступит, родится новый день, опять тепло, опять улыбки. Всегда бы так!».
Глава 7. Тайник
Сутки прошли после обыска в квартире Мытника, и все эти двадцать четыре часа Звягинцев не находил себе места. Мысли об утолщенной стене в каморке не покидали ни днем, ни ночью. Выручал жизненный опыт, который подсказывал ему держать эмоции при себе.
«Впредь нужно быть осторожнее, – думал Константин Дмитриевич. – Не ровен час Мостовой заподозрит неладное, отправит на квартиру другую группу, а то и сам решит поискать. А уж он-то найдет… Найдет и предъявит».
Требовалось форсировать события. Но как? А главное – когда? Ночью нельзя: дом спит, и посторонние звуки могут быть чреваты серьезными последствиями. Другое дело – днем. Кто-то на работе, кто-то по дому хозяйничает, включены телевизоры, пылесосы…
«Может, попытаться проломить стену кувалдой? Нет, не получится. Соседи услышат, позвонят участковому, а тот – Мостовому. Можно купить скребки, благо в строительных магазинах таких предостаточно. Скрести потихоньку, глядишь, стена и рассыплется», – примерно такие мысли витали в голове у Звягинцева.
Решиться помогли слова Мостового. На утреннем совещании, выслушав отчеты руководителей групп, полковник заявил, что квартиру Мытника, по мнению руководства, следует проверить еще раз.
Звягинцева будто ударило током. Вцепившись в край стола, сжал зубы так, что можно было услышать скрежет.
– Это выражение недоверия мне и моей группе? – Спросил майор.
– Обычная розыскная мера, – ответил Мостовой, не замедлив добавить. – Инициатором, которой был я.
– Вы?
Сняв очки, полковник посмотрел на Звягинцева.
– Почему вас это удивляет?
– Не удивляет, настораживает.
– Незачем тут настораживаться, – вернув очки на переносицу, сказал полковник. – Арбалетчица рискнула посетить охраняемую квартиру. Ради чего? Ради тайника. Это вам о чем-то говорит?
– Говорит. О том, что плохо сработали. Надо было не метры простукивать, а сантиметры…. Еще говорит, что другим повезет больше, чем нам.
––
Суббота