2377. Евгений Лисицин
быстро сбежать не сможет, максимум на три метра зайдет в тоннель. Мне как раз хватит, чтобы накопить мощный заряд, способный пробить броню.
Существовала небольшая вероятность ответного огня, и мне очень захотелось спрятаться в укрытие, но железная воля изначального Эндрю подавила слабость в зародыше. Если сделать все четко, мы продолжим путь, иные варианты не рассматриваются.
Тело сработало мгновенно. Я и сообразить ничего не успел, как висевший все это время на поясе пистолет оказался у меня в руке. Очередь рассекла светящуюся фигуру на две части, залив узкий проход жутковатым светом и снопом искр. А ведь Гавел говорил, что ствол разряжен…
Все вышло точно так, как я и предполагал. Полицейский растерялся и прыгнул сначала к стене, суетливо дергая стволом и пытаясь сообразить, что делать: отстреливаться, искать укрытие или звать подмогу. Всю службу он лишь щипал вольных мусорщиков и «принимал налог» у уличных шлюх, не побывав ни в одном реальном сражении. Дети…
Он как раз сообразил, что лучше вызвать подкрепление и потянулся к рации, когда второй выстрел моего пистолета пробил броню, превратив содержимое шлема в подгорелую кашу.
– Ты с ума сошел! Ты убил копа! – закричала вышедшая из себя Роза.
– Тихо! – рыкнул я. – Иначе еще набегут.
Девушка послушно закрыла рот, хотя в ее глазах хорошо читалось все, что она обо мне думала.
– Все в порядке, от него не исходит сигналов о подкреплении. – Не знаю, откуда я это знал, но был уверен. Потащил девушку в очередной переулок мимо трупа с обгорелой головой.
В мозгу как по волшебству возникли новые знания. В стандартном полицейском снаряжении почти все датчики обнаружения и жизнеобеспечения находились в шлеме. Сейчас система зафиксирует сбой, и лишь через время констатирует смерть копа. Если его напарники не наткнутся на труп раньше времени, у нас есть как минимум пять минут на безопасный отход.
Я машинально залез в полицейскую систему и стер последние минуты видеозаписи. Меня там почти не видно, но лучше не рисковать.
Каждое совершаемое мной действие было продумано и взвешено до мелочей. Психика необратимо изменилась и… мне нравилось, кем я стал! Прежний я вряд ли смог бы обезвредить Гавела и убить полицейского, а теперь я превратился в гребанного терминатора. Причем мне не было жаль убитого. Точно знал, что избавил мир от взяточника, насильника и рэкетира. То есть я хороший, а он плохой?
Внутренний голос ехидно заявил, что в этом мире не существует хороших и плохих, лишь личные и чужие интересы.
Мы достаточно далеко отошли, когда я на грани слуха разобрал механический голос:
– У нас потери! Внимание! У нас потери! Разыскиваем всех вооруженных!
Плохо дело, труп обнаружили раньше времени. Плевать, мы почти ушли. За тоннелем, по которому мы двигались, в стене есть замаскированный проход, я его сам там оставил.
Где-то над нами пролетела группа полицейских.
– Внимание! Все гражданские, находящиеся в районе доков, обязаны выйти на видное