Принцесса викингов. Симона Вилар
что слабым надлежит поклоняться богу слабых!
– Почему ты решил, что Христос покровительствует лишь слабым? – с елейной кротостью вопросил Франкон. – Спаситель готов принять в свое лоно всякого, уверовавшего в него. Твоя удача, Ролло, удвоится, если ты познаешь истинного Создателя.
Ролло вызывающе захохотал.
– У человека столько удачи, сколько ему отпущено!
– Аминь, – осенил себя знамением епископ. – И все же тому имеются свидетельства. Один византийский историк повествует о бургундах, живших к востоку от реки Рейн. Они постоянно воевали с гуннами, но редко одерживали победы. И тогда их вождь решил креститься и привести к Христу свой народ, полагая, что раз уж старые боги не на их стороне, то новый сможет им помочь. И удача не заставила себя долго ждать: правитель гуннов вскоре умер ужасной и позорной смертью. Так исполнилось пророчество Писания, грозящее гибелью всем неправедным правителям. А затем, с Божьей помощью, бургунды разбили наголову троекратно превосходящие силы противника.
Осведомленность епископа Руанского, всегда поражала варваров и вызывала невольное почтение. Но если Атли искренне восхищался Франконом, то Ролло он занимал скорее как интересный собеседник во время пиров. Он никогда не брал на веру его ученые россказни, зачастую возражал, доказывая свое.
Эмма не раз принимала участие в их спорах, но далеко не всегда чистосердечно. Ведь Ролло настаивал на том, чтобы она дала согласие Атли, а Эмму это в глубине души обижало. И ни разу ей не довелось увидеть в глазах язычника того восхищения, какое возникало в них, когда она в изодранном платье и со спутанными волосами бродила с ним в лесах Анжу и Бретани. Она доказывала самой себе, что эти ее волнительные думы – ничто. И все же, стоило ей увидеть силуэт Ролло сквозь пелену дождя, услышать его голос, его дерзкий громкий смех, как сердце её принималось учащенно биться и она ощущала томление во всем теле.
Но что помогало ей растопить равнодушие в глазах Ролло – это ее пение. Он оставался холоден к её женским уловкам, но её голос – Эмма благословляла небеса за этот дар! – растапливал ледяную стену, которую конунг столь усердно возводил между ними.
Атли слушал её пение с отрешенным и мечтательным видом, епископ Франкон впадал в созерцательную задумчивость, даже стражи у входа прекращали свой гомон и, приподняв завесу в проеме двери, замирали, опершись о древки копий. Лицо же Ролло… Нет, она не ошибалась, – в его глазах вспыхивала нежность. Помнит ли он все, что они пережили в Бретани? Со стороны казалось, что если он и вспоминал о той земле, так только потому, что там остался его меч, сверкающий Глитнир, отнятый у конунга Нормандии старым ярлом Гвардмундом. И Ролло намеревался жестоко отомстить обидчику.
Все это Эмма вспоминала, когда, вернувшись из шумного города, погасила светильники и легла вместе с Атли на широкое ложе. Даже в темноте она чувствовала, что юноша не отрывает от нее глаз. От Атли слегка пахло вином, дышал он с натугой. Эмма лежала, закинув руки за голову и наблюдая, как отсветы тлеющих в очаге углей скользят