Hometown средней полосы. Мария Маду
Семеновна грустно опустила голову.
– А как же вещи-то, вещи?!
– Вещи тебе подкинем на станции, новые купим. Сорок восьмой у тебя?
– Размер? – торопливо уточнила Антонина Семеновна.
Оля мрачно кивнула и устало покачала головой, мол, за что мне эти хлопоты.. Антонина Семеновна почувствовала себя тупой.
– Дзин-н-нь! – радостно сообщила микроволновка.
Женщина поставила перед Антониной Семеновной дымящиеся макароны с фрикадельками. Они были и правда божественны. Внутри Антонины Семеновны застучал ритм, который отщелкивали пальцами пять блестящих юных Элвисов.
– Не ешь еду, которая некрасиво выглядит. Не целуй тех, кто наводит скуку. Короче, доверяй своей интуиции. – напутствовала Оля и ушла, хлопнув дверью.
Антонина Семеновна доела спагетти и довольно вздохнула. Бодрость, как электричество, разлилась по ее мышцам. В дверь заглянула Надя:
– Пора. – она была медленной и отстраненной, как биоробот. – Поезд через восемнадцать минут.
Антонине Семеновне хотелось задать ей сто тысяч вопросов, но остановило выражение вселенской печали на лице Нади. Героине показалось, что общение с ней доставляет всем местным женщинам неприятные чувства.
Надя махнула рукой в конец коридора, и героиня отправилась туда, где слышались гремящие звуки. Мужик с крокодильей головой грузил коробки в “Газель”, которая стояла вплотную к двери. Он пастью хватал огромные мешки и закидывал внутрь.
– Привет, я Надя. – прорычал крокодил и кивнул длинной зубастой мордой на машину. – Залезай, родная!
Антонина Семеновна пожала плечами и залезла в кузов. Крокодил захлопнул двери и завел мотор. Вдруг по кузову что-то застучало, одна створка приоткрылась, и к героине потянулась кожистая страусиная лапа. Но тут створка резко закрылась и прищемила лапу, что-то на улице жутко взвыло и хрустнуло. Машина взревела и понеслась по улицам города. Пальцы лапы так и остались внутри. Только в этот момент Антонина Семеновна поняла, что оставила свою безразмерную сумку на кухне. В карманах пальто она нашарила телефон, осиновый кол и осколок героической божьей коровки.
Вскоре они приехали на вокзал. Водитель принял человеческий облик и помог Антонине Семеновне вылезти из кузова. У него было необычное овальное лицо, как у Пастернака, а все верхние зубы – сплошь железные. Но на лице было точь в точь такое же усталое выражение, как у другой Нади. Машина стояла на грузовой платформе возле вагона, на котором в стиле граффити был намалеван макаронный монстр через весь корпус.
Мужик-крокодил торопливо указал Антонине Семеновне на вход в вагон и принялся с нечеловеческой силой закидывать мешки внутрь. Он очень торопился и все время оглядывался. Антонина Семеновна очень многое поняла про доставку посылок через “почту”: она бы теперь не посмела осудить сотрудников, выдающих сильно помятые письма и посылки. Очень опасная и нервная работа, мягко говоря.
Она зашла в вагон, заваленный мешками и коробками, бесцеремонно