Рассеивая сумрак. Бессонная война. Сэм Альфсен
который и так еле держался на ногах, медленно сполз на пол. Но до этого успел разглядеть, что возле наместника застыла ещё одна фигура в ярко-красных вульгарных одеждах. Обнажённый мужской торс и пышные медные волосы ярким пятном выделялись на фоне золотистых стен. Жеро стоял ровно в круге огненного пламени.
Не оставалось никаких сомнений в том, кто повинен во всём произошедшем.
Наместник уже был мёртв, как и некоторые стражники и повстанцы. Огненные взрывы раздавались там и тут – ни один из бойцов не обладал должным мастерством для того, чтобы убить противника точным ударом в сердце.
Может, Нуске и следовало прийти на помощь и влезть в битву. Но у него не было сил даже для того, чтобы вглядеться хоть в одно искорёженное в предсмертной агонии лицо.
Это он виноват. Это он привёл людей Вьена на смерть. Он не должен был доверять методам Жеро и надеяться, что тот просто отпустит бунтовщиков и напоследок пожмёт их лидеру руку.
– Вьен, если не можешь простить меня, то убей, – коротко сказал Нуска, чувствуя, как и его сознание вспыхивает от переизбытка энергии и медленно мутнеет от жара. Наверное, температура в зале превысила уже все пределы – лекарь обливался по́том, но даже не замечал этого.
И Син живёт с этим чувством каждый день? Каждый день просыпается, чтобы вспомнить, как из-за него погибли сотни и тысячи человек?
Лекарь впервые по своей воле захотел покинуть этот мир. И даже холодное лезвие, что уже через секунду коснулось его шеи, сейчас не пугало.
Верно. Как бы сильно он ни хотел вернуться обратно в Эрьяру, увидеть Сина, выступить на его стороне в войне… Он не должен был использовать подобные грязные методы.
Вьен стоял над ним, но Нуска не мог разглядеть его лицо – боялся. Как и на протяжении всего дня, это не брат отворачивался от него и прятал лицо, нет. Это именно Нуска не решался заглянуть в его глаза и увидеть там боль от предательства.
Лекарь взял себя в руки в последний раз. Он не был ни слабаком, ни трусом. Но, всмотревшись в лицо брата, Нуска опешил и повалился наземь.
На его лице не было ни грусти, ни боли, ни удивления. Только широкая кровожадная ухмылка, которая могла до дрожи испугать любого, кто бросил бы случайный взгляд на перекошенное в радостном безумии лицо.
Но смотрел Вьен не на Нуску, а на Жеро, который погасил огненный круг и медленно спускался по лестнице, расталкивая всё ещё отчаянно бьющихся второсортных сурии.
С посохом наголо Жеро Герье грациозно и медленно приближался, вертя оружием в руках так, как это делают циркачи на городских площадях.
Два безумца. Два отчаянных и налитых кровью взгляда. Две фигуры, в секунду вспыхнувшие огнём.
Вокруг Вьена плясали сотни красных клинков, а вокруг Жеро – горящие цветы. Неизбежная битва, которая повлечёт за собой смерть всех во дворце.
Нельзя. Сурии нельзя биться в зданиях. Сильным сурии нельзя биться, когда поблизости есть кто-то ещё.
Нуска был наблюдателем от начала и до конца. Но больше не мог оставаться им. Если их не