Не вспоминай меня. Майя Эйлер
найти ключ и узнать, что прячется за ней. Вернулся на кухню и подтянул поближе кастрюли, найдя в них макароны и скукожившиеся сосиски. Аппетита ни то ни другое не вызывало, но чувство голода проснулось вместе со мной, так что выкобениваться не стал. Дают – бери.
Ходить в трусах и рубашке мне не нравилось, поэтому первым делом после скромного завтрака отправился на поиски шкафа с моими вещами. В спальне нашёл только женскую одежду – два летних платья, одно тёплое, парочку свитеров и джинсы. Негусто. Но ничего мужского, хотя пустые полки ещё оставались.
Повезло в зале.
Я едва смог открыть шкаф, от времени дверцу заело, пришлось приложить усилия, чтобы не сломать, но выйти победителем. И почему такое чувство, что вот такое совершать мне ещё не приходилось?
Зато нашёл вещи и переоделся. Пахли они, конечно, так себе, затхлостью и приторно-сладким порошком, но я переборол себя. В конце концов, это намного лучше, чем рубашка, которая вдруг стала душить. А потом вернулся в спальню, где в каждой вещи чувствовалась женская рука. Букет засушенных полевых цветов на подоконнике, брошенный на стул розовый плюшевый халат, полотенца и нижнее бельё…
Захлопнул шкаф и выругался.
Ни одна вещь не стреляет в память, ни одна не кричит, что я помню эту женщину. Должен ведь? Но не помню.
Снова вернулся к шкафу, стараясь не смотреть на то, что мне не предназначено. Если эта комната женщины, то, может, не жены? Вдруг я в гостях у сестры или мамы?
На третьей полке повезло, деревянная шкатулка на простой навесной защёлке попала под руку. Если и она ничего не расскажет, то я сойду с ума от безысходности!
Открыл и замер. Пошёл к кровати и сел на край.
Сверху лежали фотографии, совсем немного, но руки начали дрожать. Улыбающаяся темноволосая девушка в том самом платье из шкафа. Сияющие глаза, разлапистый букет в руках. Эти снимки распечатаны на обычной бумаге, криво отрезаны, немного измяты, словно их пересматривали не один раз.
Одна или с парой в возрасте, наверное, родителями. Словно один день из счастливого прошлого, которое ей не хочется забывать. И я понимаю её, как никто другой, хочу увидеть хоть на одном фото себя рядом с ней, но нет. Только трое, только она. Но зато теперь я знаю, кто укрыл меня ночью, кто вытащил из темноты, кто накормил пусть и простой, но сытной едой. Я не мог быть ей безразличен, хотя её сейчас и не было рядом со мной.
Я не мог вспомнить, какой сегодня день недели, не помнил имени, не помнил, кто я и что позабыл в этом месте. Но счастливые глаза искупали всю убогость обстановки.
Она мне не сестра. Это знание родилось где-то глубоко внутри и опалило безумной радостью. Она обработала рану на голове, прикасалась ко мне, быть может, спала этой ночью рядом?
Я отложил фотографии в сторону, мельком глянул на документы, зацепив взглядом мужское имя на дарственной. Год рождения не совпадал, слишком уж далеко от стоял от моего возраста, поэтому даже не придал ему значения, а вот обе фамилии казались незнакомыми. Удивительно, я помнил, что мне тридцать два. Знал. Будто это было для