Пётр и Павел. 1957 год. Сергей Десницкий
для конфет рисует. Так вот Москалёв – единственный, кто меня приютил, не отвернулся. От него я и узнала кое-какие подробности.
После ареста Павла Зинаида приходила к нему, сообщила, что её выгнали из квартиры, два раза вызывали на допросы, но мужа она не видела: свиданий ей не дают, передачи не принимают. Где она сейчас, Николай не знал, адрес Зинаида ему не оставила. Поэтому повидаться с ней мне тоже не удалось.
Сколько кабинетов я обошла! В какие только двери не стучалась! Всё без толку. Сгинул мой Павел. Пропал. И я, грешным делом, решила, нет его на этом свете.
Словом, уехала из Москвы не солоно хлебавши. Вот так-то, братец мой дорогой.
Поделилась с тобой бедой своей, и на душе легче стало. Напиши и ты мне, довольно нам с тобой открытками друг от друга отмахиваться. Ведь мы родные как-никак, и делить нам с тобой нечего.
Ну, будь здоров и благополучен.
Обнимаю тебя, брат. Твоя сестра Валентина".
– Вот такое письмо получил, – Алексей был взволнован, в глазах его стояли слёзы. Прочитанное письмо тронуло в душе такие струны, прикасаться к которым ему не хотелось. Мутной тяжёлой волной нахлынули воспоминания.
– И что? – хитро прищурившись, спросил Иван. – Где тут сказано, что Павел погиб?
– Действительно, – поддакнул Егор.
– Как это "что"?!.. С тех пор почти 20 лет прошло, и за все годы о нём ни слуху ни духу. Был бы жив, смог бы как-то дать знать о себе.
– Как?
– Ну, не знаю… Сумел же отец Серафим…
– У Серафимушки оказия случилась, а у Павла могло и не быть. Ох-о-хо!.. Милый мой человек, чтобы судить, что смог бы, а чего не смог бы племяш твой, самому надо через это пройти. Я-то знаю.
Алексей удивился.
– Будто?..
– Чему дивишься?.. Вот на этом самом горбу 8 лет лагерей вытащил.
– Ну надо же!.. – уважительно протянул Егор. – А по наружности не скажешь.
– А я не стал на лбу у себя автобиографию писать. Но… После об этом! Что с Зинаидой? Какие об ней известия? Жива или тоже пропала?
– Жива, слава Богу! И ребёнка родила, сына. Матвеем зовут. Парень уже совсем взрослый. 18 лет. Я подробностей не знаю, но Валентина их к себе в дом взяла. С ними теперь всё хорошо.
– Вот и ладно. Дай Бог им всем здоровья да радости!
Скрипнула входная дверь.
– Алексей Иванович, можно к вам?
– Заходите, Иосиф Соломонович.
В горницу вошёл мужичок невысокого роста, с полным отсутствием волос на голове и маленькими кривыми ногами. Если бы не его имя и не большой, чуть загнутый книзу нос, трудно было бы предположить, что перед вами еврей.
– Я, конечно, извиняюсь… Может, и помешал, но вы, Алексей Иванович, свою церковь закрыть забыли?
– Как это "забыл"?!..
– Этого я не знаю. Но сейчас мимо шёл, а дверь, знаете, так чуточку, конечно, но всё-таки приотворена… А внутри движение происходит… Сначала я решил…
Не дослушав Иосифа, Алексей в чём был бросился вон из избы. Остальные – за ним.
7
Степана