Пётр и Павел. 1957 год. Сергей Десницкий
Ему на такого паршивца, как ты, молнию зря тратить, – брезгливо поморщился Иван. – Для тебя пока одной порки довольно. Это ведь Господь вложил в мои руки этот ремень.
– А ремень не считается! – вскинулся Никитка.
– Это почему?
– Слишком небожественное наказание!.. Вот что!..
– Ещё как считается!.. Молись Богу, чтобы красной попкой для тебя все несчастья закончились.
Герасим Тимофеевич тяжко и глубоко вздохнул.
– Эх!.. Я бы тебе ещё от себя добавил. Но радуйся, не могу, должность, будь она неладна, не позволяет, – и грохнул раскатистым басом. – А ну, брысь отсюда!.. Паршивец!..
Повторять Никитке не нужно было. Он пулей полетел по тропинке от храма.
– Донос побежал строчить, – Егор мотнул головой. – Самое для него любимое занятие, – и невесело усмехнувшись добавил. – Попались мы, братцы. Ни за понюшку табака попались. Он таперича всех нас прищучит.
– На цугундер потащит, – скорбно добавил Иосиф, всё это время тихонько простоявший в сторонке.
– Не боись, – рассмеялся Иван. – Про то, что здесь сегодня случилось, никто, кроме нас, не узнает. Представь, комсомольский вожак и вдруг… поротый?.. Ты таких видел? Я – нет.
Мужики дружно рассмеялись.
– Он, конечно, не Сократ, но такая слава даже самому отпетому дурню ни к чему.
– Что верно, то верно.
– И потом, я здесь человек посторонний, уйду завтра, и… ищи-свищи. Так что, братцы, всё на меня валите, коли что, – заключил Иван.
Председатель усмехнулся.
– Ладно, пошёл я… Пора бы, кажется, привыкнуть, но никак не могу, всё удивляюсь: сколько гнили в себя один человек поместить может!.. Иосиф Соломонович, ты со мной?
– Вы, Герасим Тимофеевич, идите себе, а я догоню. Мне с Алексеем Ивановичем один вопрос решить очень необходимо.
– Что такое? Секрет?
– Вы не думайте, очень личный вопрос…
– Пойдём и мы, – Иван потуже затянул ремень и ободряюще подмигнул Алексею. – А храм теперь и запирать не нужно. Никитка сюда больше ни за что не сунется.
И вся троица двинулась по тропинке: впереди, как главнокомандующий, размашисто шагал Герасим Седых, за ним Иван, а позади всех бойко ковылял на своей деревянной ноге Егор.
Алексей достал из замка с секретом новенький ключ и сравнил со старым. Чистая работа!
– Моя просьба может показаться вам очень странной, даже безтактной, но… знаете, я очень серьёзно…честное слово, – Иосиф страшно волновался, оттого и глотал слова. – Нет, если нельзя, вы можете мне сразу отказать. И не церемоньтесь… Я знаю, вы в полном праве…
– Что тебе, Иосиф Соломонович? Ты не робей, – Алексей повернул новый ключ в замке, тот щёлкнул и закрылся. – И где он его достал?!..
– Я, Алексей Иванович, креститься хочу.
Алексей вздрогнул и обернулся к Иосифу. Тот испуганно, не отрываясь, смотрел на него.
– Можно?.. – так малыш просит у матери конфетку перед обедом.
"Ну, и денёк сегодня!.." – Алексею стало вдруг необыкновенно весело.
– Нет, нет, вы не смейтесь!.. Я, конечно, еврей… Но я сильно