Грохот ледника. Ольга Акофина
утра она улетела, а Глеб поехал в автосалон, выбирать себе машину. Лена открыла доступ к своему счёту, можно было снова не ограничивать себя в тратах. А скромный автомобиль Даниила он подремонтирует и отдаст его родителям, когда придёт время. Выбрав в автосалоне новый спортивный BMW, оформив все документы, Глеб вернулся домой довольно поздно. Открыв дверь, он услышал возню в гостиной. С Вовкой что ли плохо? Глеб решительно зашёл в комнату. Беременная мать стояла раком, а сзади неё пыхтел мужчина. Вздувшийся живот вздрагивал от каждого толчка, но её любовника это не останавливало.
У Глеба закружилась голова от увиденного, затошнило от отвращения, он чуть не упал, всё-таки его здоровье ещё не восстановилось до конца. Наконец его заметили, мужчина остановился, но слезать с Лены не стал, Лена же ничуть не смутившись, сказала:
– Ой, забыла, что ты снова с нами. Вовку я отправила переночевать к сиделке, но совсем из головы вылетело, что ты тоже здесь живёшь. Пойди, погуляй сегодня.
Под продолжившиеся любовные стоны, Глеб вышел из квартиры. Его трясло, не сразу удалось прикурить, а выкурив сигарету чуть ли не в одну затяжку, он погнал машину в сторону Комарово. Он ещё там ни разу не был, и почему он поехал именно туда, объяснить не мог, как и не мог потом понять, как он в тот вечер не попал в аварию, никого не сбил, и его не остановила дорожная полиция. Но не доехав до Комарово, он резко остановился, боль скрутила его пополам. Небрежно припарковавшись где-то на Нижним шоссе, у залива, он почти вывалился из машины, его вырвало, а сердце болело так, что было больно дышать. Ехать дальше он не мог, хотя осталось совсем недалеко. Слегка отдышавшись, Глеб побрёл на берег Финского залива. Его качнуло, и он рухнул на колени, и так и остался стоять на коленях, на песке, закрыв лицо ладонями. Опять он оказался в это кошмаре, его снова затащило в этот ад, такой привычный и обыденный. Мать всегда приводила любовников, развлекалась с ними, не стесняясь ни его, ни брата, но сейчас она беременна… Перед глазами прыгал её живот, где живой ребёнок, и её имел вовсе не отец этого ребёнка, и любовнику явно нравилось её беременное состояние, он мял её, толкал. И когда она была беременна им с Вовкой, было ровно то же самое, в этом сомневаться не приходиться. Глеб пытался стереть из памяти эту картину, но ничего не получалось. Перед глазами раком стояла собственная мать, с отвисшим, подрагивающим животом и набухшими грудями, и мужик, который толкался в ней. Противно, больно, не хочет он возвращаться в свой мир, не хочет…
Тёплый летний вечер перешёл в холодную ветреную ночь, он замёрз в одной тонкой кожаной куртке, накинутой на футболку, но заставить себя сдвинуться с места не мог. Рядом была машина, можно было отогреться, да и до загородного дома было недалеко, но он совсем ослаб и подняться не мог. Он только, словно пьяный, завалился на бок, под головой неудобный камень, песок холодный, с моря дует, ветер забирается под куртку, но ему всё равно. Холодный пот, озноб, головокружение до тошноты, и никого рядом, кто бы мог помочь.
Только в седьмом часу утра первая любительница утреннего бега заметила лежащего на берегу молодого человека. Она подошла к нему. Странно, такой хорошо одетый парень,