И Двери откроются. Елена Матеуш
больше ей его не попробовать, заставило прослезиться.
“У меня же осталась ещё одна карамелька!” – вспомнила Марина и встала, чтобы достать её. Она щёлкнула пальцами, как её научила Пола, чтобы зажечь лампу. Тёплый свет разогнал темноту. Сейчас Марина достанет свою последнюю конфету, нальёт в чашку отвар из местного термоса, и грусть отступит, как тени от света. Тогда можно будет и к вязанию приступать. Для настоятельницы надо особенно постараться.
Марина открыла шкатулку, куда сложила все прибывшие с ней в новый мир мелочи. Никогда не думала, что дешёвая конфета в потёртом фантике может вызвать такой прилив ностальгии. Аж слёзы на глаза навернулись. Сегодня, работая на кухне, Марина заметила, что с сахаром здесь напряжёнка. Точнее, его, похоже, вообще не было. В блюда для старших сестёр и настоятельницы добавляли мёд, а для простых послушниц никаких подсластителей не использовали. И Марина соскучилась по сладкому.
Она представила, как возьмёт сейчас в рот карамельку и ощутит привычный вкус. “Нет! Конфету мне!” – неожиданно ворвалось в её сознание не столько слова, сколько чувство.
“Это лиурон”, – догадалась она и невольно улыбнулась. Его волнение по поводу конфеты позабавило. Что же, другу и последнюю конфету не жалко.
Похоже, лиурон уловил её решение оставить лакомство для него, и в ответ до Марины долетело чувство радости и довольствия.
“Я приду за ней!” – так поняла Марина мелькнувшую в сознании картинку: в проёме какой-то пещеры видно, как небо озаряется первыми лучами солнца, затем под лапами хрустит снег и лиурон спешит к ней.
“Хорошо, я подожду, – послала она ответ. – Так и быть, попью чай с сухариком”.
Сухари взять сегодня из трапезной её уговорила Пола, заметив, что Марина за ужином почти не разговаривает и плохо ест. Она, похоже, не поняла, что молчаливость Марины вызвана обидой, решила, что та плохо себя чувствует по какой-то причине.
Вспомнила, как настойчиво Пола пыталась выспросить у неё про причину отсутствия аппетита до тех пор, пока Хлоя не прекратила расспросы:
– Оставь учительницу в покое. Если бы ей требовалась помощь, она бы сказала. Ведь сказали бы?
– Да, – подтвердила Марина.
– Вот видишь, Пола. А так у каждой из нас есть повод для грусти. Не приставай к человеку.
Марина вспомнила сочувствующий и понимающий взгляд Хлои. Эта послушница тоже потеряла свой дом и привычную жизнь и знала, что тоска о потерянном может нахлынуть внезапно от любого, казалось бы, пустяка.
Отхлёбывая отвар, пахнущий летом и ягодами, хрустя сухариком, Марина отпускала обиду на Полу, начиная искать ей оправдания.
“Да, мне неприятно, что она всё рассказывала сёстрам, но ведь и не обманывала. Если бы она считала, что вредит этим мне, то я бы ещё долго не знала об этом её послушании. Пола же сразу призналась. И если подумать, то понятно, что местные присматривают за нами, попаданцами. Никогда не знаешь, что ждать от людей. Просто не буду теперь с ней откровенничать”, – приняла Марина