И Двери откроются. Елена Матеуш
с охотой шла не только из любознательности, но и в надежде перехватить что-нибудь вкусненькое. Нельзя сказать, что в Обители морили послушниц голодом. Нет. Подаваемая в трапезной пища была простой, но сытной, давали её вволю, и Марина заметила, что даже немного поправилась.
Вот только девушка скучала по привычным вкусам. Здешняя еда была слишком пресной. Ни соли, ни сахара, ни пряностей в пищу для послушниц почти не добавляли. Для настоятельницы и нескольких ещё привилегированных сестер приправ добавляли больше, подслащивая блюда при необходимости мёдом. Мёд перепадал также болеющим, а всем остальным приходилось обходиться без сладкого.
Марина теперь особенно хорошо понимала лиурона, прибежавшего на следующий же день за последней конфеткой. Она бы и сама иногда готова была бежать куда угодно ради сладкого, да только некуда.
Хотя лиурон и постарался честно отплатить ей за угощение. Во время прогулки во внутреннем дворике он подвёл её к какому-то невысокому кустику и принялся энергично раскапывать снег, успокоившись только тогда, когда на поверхности оказались ветки, покрытые красными замёрзшими ягодами. Теперь, когда желание съесть что-нибудь вкусненькое становилось особенно нестерпимым, Марина бросала в рот одну кисло-сладкую ягоду, бережно хранимую в мешочке на холодном подоконнике.
После пресных каш, составлявших основную пищу послушниц, даже кусочки запечённых местных корнеплодов казались Марине лакомством. Главная повариха, сестра Иридис, довольно скоро стала выделять её из остальных послушниц, предлагая снять пробу с блюд, угощая выпечкой или позволяя запечь на углях что-то для себя.
Такую привилегию Марина заслужила историями, которые рассказывала за чисткой корнеплодов. Первый раз она решила отвлечь Полу какой-нибудь сказкой от очередных расспросов про “тайные знания” из курса ОБЖ. Неожиданно история про Лягушку-царевну имела оглушительный успех не только у Полы, но и всех, кто оказался в зоне слышимости Марининого рассказа.
Внимание сестры Иридис привлекло то, как замедлялись послушницы и сёстры в непосредственной близости от Марины, и она подошла разобраться в чём дело. Услышав от своей второй помощницы, перемешивавшей без нужды уже в пятый раз кашу в котле, вольный пересказ истории “о благородном принце, женившемся на магичке-жабе”, сестра Иридис выдала Марине свой личный артефакт, усиливавший громкость голоса, и велела рассказывать всем с самого начала.
Развлечения в Обители были в ещё большем дефиците, чем сладости, и довольно скоро Марина почувствовала себя почти звездой, выступая со своими историями уже не только на кухне, но и в трапезной перед всеми обитательницами монастыря. Сестре Иридис страшно льстило, что она первой узнаёт новую историю или продолжение старой, ведь именно на кухне начинались работы раньше всего с подготовки к выпечке хлеба. У Марины с кухонного послушания начинался день и она была не против вместо чистки и растопки очага развлекать всех новой сказкой.
Комментарии и вопросы, что она слышала