Полное собрание сочинений. Юлий Гарбузов
котлеты и стакан компота.
– Обедаете? Приятного аппетита. Позвольте составить вам компанию, уважаемый Константин Саввич, – услышал я сзади мягкий женский голос.
Это была давняя приятельница моей бывшей жены. Но после того, как мы развелись, и моя жена переехала в Москву к своему новому мужу, их общение постепенно «сошло на нет». Она чуть более полугода, как овдовела и искренне тосковала по своему покойному мужу. Их единственная дочь, которая еще при жизни отца вышла замуж за молодого шведского предпринимателя, оформила, наконец, выездные документы и переехала к нему в Швецию. Так что наши судьбы во многом были сходны, и мы невольно тянулись друг к другу. Однако наше общение ограничивалось только телефонными беседами и случайными встречами, как сегодня. Нас все время разделял какой-то невидимый барьер. То ли мы еще не успели смириться с потерей супругов, то ли осознание невозможности повторения тех отношений, которые могут устанавливаться только в молодости, подспудно тормозило наше сближение. Я искренне обрадовался встрече.
– Конечно, конечно, Милочка! Всегда рад разделить с тобой одиночество.
– Ну, зачем же так меланхолично, Костя? Ведь я нахожусь в подобной ситуации. Вокруг нас столько интересных людей, а ты – одиночество! Да что, на твоей Светке свет клином сошелся? Одиночество! Ты еще мужчина хоть куда. Любая за тебя пойдет с радостью. Вон сколько женщин вокруг тебя, которые истосковались по вниманию, мечтают о семейном уюте, хотят о ком-то заботиться, с кем-то постоянно общаться. Тебе пока что нет и пятидесяти, при желании можешь и детей еще родить.
– Да каких там детей, Милочка. Перестань шутить. Давай лучше покушаем да поговорим на отвлеченные темы.
Обедая, мы говорили о работе, которая осточертела и ей, и мне. Она работала в поликлинике участковым врачом, уставала как проклятая. Если раньше ее радовало то, что на этой работе она может выгадать для себя часок-другой, то сейчас это было ни к чему, не для кого выгадывать. А моя научная работа стала никому не нужной. Зарплату платили все реже и все меньше, перешли на сокращенную рабочую неделю. Перспектив никаких. Впереди мог быть только базар с его грубыми суровыми законами. Такая жизнь была не для меня. Но надо было как-то выживать, и мы обговаривали возможные варианты.
Закончив обед, мы вышли на улицу и остановились, не решаясь разойтись. С минуту помолчали.
– Куда ты сейчас, Костя?
– Домой, разумеется.
– И что намереваешься делать?
Я замялся в нерешительности.
– Уж не завел ли ты даму сердца? Вижу, что завел. Расскажи. Ну, расскажи, пожалуйста. Как интересно!
– Да какая там дама сердца, Милочка! Просто я не знаю, что делать, понимаешь?
– В чем не знаешь, что делать? Что вызвало такое замешательство? Может быть, я смогу чем-то тебе помочь?
– Может быть.
– Тогда рассказывай.
– Понимаешь, это просто так не расскажешь. Ты никуда не спешишь?
– К сожалению, спешить некуда. А что?
– Тогда