Время тлеть и время цвести. Том второй. Галина Тер-Микаэлян
и тебя, и всю российскую делегацию.
От возмущения Настя окончательно проснулась.
– Я никого не компрометировала, папа! – в ее голосе слышался вызов. – Что я такого сделала, что ты мне даже ночью спать не даешь?
– Молчи и слушай! – прикрикнул он. – У меня сегодня был разговор с Бертрамом Капри, отцом твоего приятеля. Он тоже считает, что ситуация совершенно безобразная. К счастью, он предложил выход: немедленно заключить брак между тобой и Дональдом, чтобы заткнуть рты газетчикам.
От неожиданности Насти сначала широко открыла рот и только потом расхохоталась – настолько нелепыми показались ей слова отца.
– Ты шутишь, папа? Заключать брак из-за того, что мы пару раз вместе послушали Вивальди и решили пять задач по математике?
В гневе Воскобейников изо всех сил стукнул кулаком по своей коленке и сам же поморщился от боли.
– Ты и вправду недоразвитая! Кого интересует, что и как было на самом деле? Важна внешняя сторона! Я занимаю ответственный пост, Капри – известный всему миру человек. Наши имена должны быть незапятнанными. К счастью, твой приятель, в отличие от тебя, это понимает – он согласен на брак.
Насмешливо разглядывая, словно диковинку, сердитое и озабоченное лицо отца, Настя поерзала по кровати, села поудобней, по-турецки сложила ноги и только тогда ответила развязным тоном:
– С тобой что-то странное творится в последнее время, папа, или у тебя шарики за ролики заехали. То тебя заносит, то ты выдумываешь что-то – какое замуж, когда я еще в школе учусь?
Непривыкший к наглости дочери Андрей Пантелеймонович неожиданно для самого себя растерялся, а Инга, до сих пор молчавшая, неуверенно сказала:
– Так нельзя разговаривать с папой, доченька, – она повернулась к мужу, – но, Андрюша, если Настенька не хочет, то нельзя же ее заставлять! Ей еще учиться надо, она сама не хочет замуж, а ты ее гонишь. Зачем?
Он посмотрел на жену страдающим взглядом.
– Родная, ты не понимаешь, какое у нас теперь положение! Все, что мы делаем, на виду у людей. Она сама себя скомпрометировала, ее никто не гнал лезть к этому мальчишке. Теперь, когда нужно расплачиваться за свое легкомыслие, она встала в позу – грубит, оскорбляет меня, унижает нашу семью.
Настя разозлилась.
– Да ты… да ты вообще! Ты меня за дуру считаешь? Что я сделала? Никто не женится, даже если трахаются и беременеют, а ты хочешь, чтобы я в шестнадцать лет вышла замуж из-за пары задач по математике? Да я ни одному твоему слову больше не верю, или ты со своей политикой вообще с ума сошел!
– Правда, Андрюша, – поддержала ее мать, – у них же с этим мальчиком ничего не было, а ты, действительно, за это время очень дерганный стал – выборы эти и Настеньку похитили. Ты успокойся, не надо так близко к сердцу все воспринимать, – она погладила мужа по голове. – Не надо было тебе вообще во все эти выборы лезть – здоровей был бы. Все молодого из себя строишь, а ведь в твоем возрасте люди столько не мечутся – полеты, перелеты, Сибирь, Швейцария.
Андрей Пантелеймонович