Слезы саламандры. Владимир Привалов
– по числу пяти ворот и пяти дорог Астанапура – это пять изначальных школ Чит-тая. Школа Родниковой Воды, Школа ловчих дэвов, Школа Великой Тишины, Школа Стекла и Школа Огня. С тех давних времен, когда они были основаны, многое изменилось: появились новые школы, Чит-тай разросся многочисленными постройками, крытыми дворами, садами, укрылся от посторонних глаз крепкой стеной, выстроил Арену и трибуны подле входных ворот.
Лучшей учебой для книжника был поединок, так повелось издревле. И потому маги-книжники с незапамятных пор сражались друг с другом на арене Чит-тая. И вот когда-то давным-давно – так давно, что и не упомнишь, – кто-то из старейшин Чит-тая догадался пускать на поединки зрителей и брать с них за просмотр звонкой монетой. Так и пошло… Кроме того – Гудри знал это доподлинно, со слов отца, – за каждую законченную книгу Верхний город платил школам полновесным золотом! А еще книжники торговали заговоренными амулетами, воинской справой… За обучение в Чит-тае жители других городов Велкве-таар платили во сто крат больше горожан Астанапура, но не скупились.
О чем шептались кумушки в очереди за вечерней водой, когда спадал дневной зной, и становилось не так жарко? О богатствах мастеров Чит-тая, конечно! Послушать городских сплетниц – выходило, что спали мастера на золоте, ели с серебра и нужник у них был вымощен драгоценными камнями.
– Гудри, а, Гудри, – дернул за рукав Фири. Песок арены густел желтизной, напитавшись тяжелым полуденным зноем: одни книжники-поединщики уже ушли, а другие еще не появились. – А ты же с отцом… ну, раньше… ходил на схватки смотреть?
– Ну, ходил, – недовольно буркнул Гудри. Воспоминание об отце дернуло болью.
«Я тоже! Я тоже должен был пойти в Чит-тай! Сражаться на арене!»
– И Надежду Астанапура перед входом видел? – дрожащим от волнения шепотом спросил Фири.
– Ну, видел, – кивнул Гудри.
Эка невидаль!..
Показались служители Чит-тая. Они ловко разровняли песок, смахнули несуществующую пыль с мраморных книжных постаментов в противоположных углах арены.
– А он живой?.. Там, внутри? А глыба и правда вся из одного солнечного камня? – не унимался Фири.
Друзья захохотали, не сговариваясь. Сигвар, не единожды бывавший в Чит-тае, утирал слезы.
– Живой?! Ну, конечно, тебе каждый ответит, ага! Ведь все, кто мимо проходят – ухом прикладываются! – басил Сигвар. – Ага, прижмутся ухом послушать – не помер ли там еще Надежда Астанапура? Дышит ли, стучит ли у него сердце?
Гудри вспомнил огромную грубую глыбу темного мутного стекла, внутри которой едва угадывалась раскинувшая руки фигура, и слабо улыбнулся.
– Фири! Ну ты скажешь, тоже! Да если б там столько солнечного камня было… – сквозь смех выдавил Ахмар. – Утащили бы ее ночью вместе со стражниками на воротах, и с Надеждой Астанапура внутри. Это ж какие деньжищи! Да полгорода купить можно! Еще и останется!
Фири надул губы, однако снизу раздался пронзительный звук рога. На арене показались бойцы-книжники.
– Ловчие дэвов! –