В тени аллей. Петр Сосновский
моя глухая стена будет вся как на ладони! ― Отец нашелся, что ей ответить: ― Не беспокойся, я спрячу ее, разобью небольшой садик. ― После так и сделал: высадил несколько яблонь и вишен. Семен ― воткнул в землю липу. Она выросла огромной и высокой, нависая над черепичной крышей дома бабы Паши. Правда, бабы Паши давно уже нет. Жалко, умерла через несколько лет после того, когда Семен, вернувшись из армии, уехал устраивать свою жизнь в Москве, поступать в институт.
– Так-так-так, ― сказала, неожиданно встрепенувшись, попутчица, ― мы уже подъезжаем! Вон и моя внучка стоит с белым платочком у калитки! Нас выглядывает. Она даже ворота вам открыла. Так что заезжайте прямо во двор. ― Москвич хотел было воспротивиться, но, подумав, согласился, однако ничего не ответил, засмотрелся на внучку. Уж очень она была хороша: невысокого роста, идеально сложена, лицо белое, большие зеленые глаза и аккуратный нос, волосы распущенные, как у русалки, ее босые ноги крепко стояли на земле. Правда, что-то было не так. Но что, он так и догадался. Ее нельзя было сравнить с накрашенными городскими особами. Семен, начав осмотр с ног, заглянул девушке в лицо и увидел, та, щурясь на солнце, хитро улыбается, заметила, что приглянулась.
Маниха, хотела что-то сказать, но Семен, не отрывая взгляд от внучки, опередил ее ― и тут же, сообщил:
– Давно, я не бегал по земле босяком. Ох, как давно! А ведь в детстве вся наша ребятня, еще, не успев окончить школу, вернувшись с занятий, сбрасывала с ног тяжеленые ботинки и до темноты носилась по улице.
Завернув руль автомобиля круто влево, они въехали во двор. Семен тут же представил как, переключив на заднюю скорость, сделав все в точности до наоборот, он снова окажется на дороге, затем заглянув в зеркало заднего вида, москвич снова уставился на девушку. Ау-у-у парни, отчего вы часами сидите по домам за мониторами компьютеров в Интернете, а не назначаете красавице встречи, не торопитесь в поселок Ивановку или еще куда-нибудь, что в России мало таких забытых богом селений, мало прелестниц?
Едва Семен заехал во двор, как тут же, оставив в покое свою попутчицу, он бросился помогать девушке, закрывать ворота. На стыке створок они встретились, и до москвича донесся ее мягкий приятный голос:
– Здравствуйте, молодой человек! ― Ну, вот, подумал Семен: «снова эти бабушкины слова: ― «молодой человек», ни как это козни Манихи? Чего ей стоит, изменить меня в глазах внучки, не меняя внешность. Она, наверное, и не на такое способна. Иначе бы я не проехал свой дом.
– Я, Волина, ― сказала девушка и без какого-либо стесненья протянула руку. Москвич взял ее ладонь и слегка замешкался, затем, опомнившись, быстро назвался: ― А я, Семен! ― хотел добавить ― Владимирович, ― но отчего-то осекся, во рту стало сухо, язык отяжелел.
– Очень приятно! ― донесся до него ее голос.
Затем, внутри что-то будто щелкнуло, опомнившись, Семен бросился к машине и открыл двери. Из салона неторопливо вылезла, на время забытая им, попутчица и пригласила пройти в дом.
– Хочу