В тени аллей. Петр Сосновский
ответила просто:
– Бабушка мне сказала собрать, я и собираю! А какие травы? Смотри! Мне скрывать нечего!
Да, девушка рвала травы у Семена на глазах, но так ловко, что попробуй, определи. А потом, они только поднимались, и чем-то были похожи между собой. Затем москвич не так хорошо в них разбирался, хотя немного и был сведущ. Однажды, купив по случаю книгу о травах матери в подарок, долго ее держал у себя, и пока не отдал, читал, перечитывал.
Из того пучка, который собрала Волина, мужчина уловил лишь тонкий запах полыни и всего лишь.
При сборе трав девушка вдруг разоткровенничалась:
– А знаете, бабушка вас не зря заманила в Ивановку, ― сказала она, неожиданно перейдя на «вы», хотя еще минуту назад легко и просто говорила ему «ты», считала «молодым человеком».
– Она это сделала для нашего с вами знакомства. ― Семен оторопел. Ему это все показалось странным. ― Бабушке, ― продолжила девушка, ― во что бы то ни стало, хочется мне помочь. Знаете, по меркам прошлого века, я уже «старуха»: мне скоро будет тридцать лет, а вот все еще хожу в «девках». У меня до сих пор нет парня, даже на примете.
– Ну и что из того? ― спокойно, глядя прямо в глаза своей спутнице, сказал москвич: ― Найдете. Сейчас девушки поздно выходят замуж, поздно рожают, очень даже поздно, некоторые в сорок лет. ― Он тут же подумал о жене своего тридцатилетнего сына, ― невестка китаянка, как нетрудно было женщине, тем не менее забеременела и родила мальчика.
– Вы, зря так волнуетесь, ― попытался успокоить ее Семен, ― у вас тоже будут дети, ― помолчал, затем, взглянув на нее, не удержался:
– Это, что еще за уныние во взгляде? Ты смотрела на себя в зеркало! Или же у вас в Ивановке нет зеркала? Я могу привезти. Для меня это не проблема. Ты, ты же красавица! Что тебе никто об этом не говорил?
– А у кого это у вас? У тебя, и меня? ― спросила девушка, пропустив последние слова москвича и снова перейдя с «вы» на «ты», хитро улыбнулась. Семен, опешил, нервно переступил с ноги на ногу. Ему трудно было ответить ей, но он все-таки собравшись, нашел в себе силы:
– Я, женат, а потом для тебя не подхожу по возрасту, хотя, если вникнуть в твои только что сказанные слова, мне известны случаи, когда и в пятьдесят лет мужчины, успешно сделав карьеру, женятся.
– Ну, вот, ― сказала девушка, ― женятся! Однако, я не из таких чтобы выходить замуж.
– Но ведь бабушка жить будет не вечно, и оттого торопит тебя, так? ― задал Семен вопрос.
– Да! Она хочет помочь мне подрастить девочку. Я не раз слышала от нее, что детей поднимать тяжело! Мне все это понятно. У меня сложный характер. Бабушка со мной хлебнула горя. Это ее слова. Я ведь росла без матери.
– А что случилось с матерью? ― спросил Семен и тут же прикусил язык, не стоило. Однако девушка ко всему происходящему в жизни относилась по-философски и на вопрос москвича ответила спокойно:
– Она, однажды, оставив меня на свою подругу, отправилась в Щурово делать бумаги. Затем, когда возвращалась домой, спешила, чтобы не делать крюк: