Судороги. Сатирическая повесть. Петр Алешкин
Руки трясутся у него, серый весь. Грозится, если проиграет, бутылку об голову Мишки разобьет. Это он, мол, портреты расписал.
– Пусть попробует, – поиграли бицепсами Мишкины комсомольцы. Одного не было среди них. Он торчал в магазине, старался влезть без очереди.
Наконец последняя старуха трясущимися руками всунула бюллетень в урну и счетная комиссия заперлась в кинобудке.
Народ уже запел песни, когда распахнулась дверь и показалась Олька с осунувшимся от волнения лицом. Комсомольцы чуть не сбили ее с ног: кто?
– Официально объявим.
Но ее не отпускали, тискали.
– Шепни только, кивни: Михал Игнатич?
Олька опустила ресницы: он, и комсомольцы отпали от нее, ринулись к Мишке, а от него, сжимая в кармане самые приятные бумажки в мире, в магазин. Народ сразу понял – кто герой!
– Еще раз доказано: народ и партия едины! – брякнул огорченный Захар Бздун. – Бздуны все, бздуны, – махнул он рукой и побрел домой, оправдывая свой проигрыш происками партии.
А Свистун тут же выдул под тополем вторую бутылку портвейна, приготовленную обмыть депутатский мандат, икнул, вытерся и заорал, размахивая пустой бутылкой, а другой рукой придерживаясь за ствол тополя:
– Где Артоня? Зовите его ко мне на прием!
Стал собираться народ, смеяться. Свистун озлился, запустил бутылку в толпу. Попал по горбу какой-то бабе. Она завизжала. И тут же появились шустрые комсомольцы Один из них сунул кулак в рыло Свистуну, и он лег под тополь, затих, свернулся калачиком. Народу стало неинтересно возле смирного Свистуна, и он стал искать новых развлечений.
К лежащему Ваське подошел дед Илья, постучал бадиком по его лысеющему затылку, проговорил горько:
– Эх ты, епутат, епутат хренов!
Свистун промычал что-то в ответ, потом пробурчал внятно:
– Мы еще свое возьмем!
5
Мишка собирался на первое заседание совета, а Маняня его наставляла, советовала выставить свою кандидатуру на председателя. У Мишки в горле начинало щипать, когда он думал об этом. Ночь прокрутился в постели, мечтая о председательской должности. Тогда б он развернулся, тогда б вся Масловка узнала. Он не знал, чтоб он стал делать, но все равно думал, что показал бы себя, встряхнул болото. Сладко было думать об этом, но понимал Мишка – нереально? Сколько человек в Совете – семь! Андрюшка Кирюшин и Коля Мельник отпадают. Кто за них, дураков, голосовать станет. Машка Субочева, доярка, сама откажется. Куда ей, дуре… Так. Осталось трое: Авдотья Николаевна Шеблякова – учительница; Микит Чистяков – пенсионер-пчеловод и Николай Грачев – бригадир. Из этих троих двое не откажутся – Авдотья Николаевна, молодая коза, с характером, не прочь повоеводить, зараза. Да и Грачев – горлопан. Этот не откажется. И пчеловод – темная лошадка. Угадай, что выкинет. Нужно ведь еще, чтоб кто-нибудь из Совета назвал его имя. А вдруг не назовут? Самому выставляться? Оболенский выставился – прокатили. Надо как-то умно обставить. А как? Есть