Стерх и Лебедь. Мария Синенко
может напасть, не убережешься. Не п-плачь, Златка, как-нибудь выкарабкаемся.
Златка слушала, уткнувшись ему в грудь. Всхлипы утихли. Так и сидели, пока на Лютый лес наползала ночь.
***
Ведьма проснулась под деревом, в шалаше из густых еловых ветвей, склонившихся к земле. Она заползла в него, обессиленная, и заснула мертвым сном. Морок забрал много сил, и это при том, что вороны были лишь иллюзией, которая толком не могла навредить. Никуда не годное колдовство. Однако частично они помогли – путники не вернулись в общину, как она рассчитывала, но заплутали в лесу. И теперь их шансы выбраться и продолжить путь – один к одному: либо выберутся, либо нет.
Ведьма не могла рисковать. Она будет следить за ними.
Проснулась она от кошмара, который давненько ее не тревожил. Ей снилась мать.
Цветана с дочерью жили в отдельной избе, но много времени проводили в высоком тереме владетелей Стерхов. Его башня была предназначена для приближенных к владетелям ведьм и оборудована всем необходимым. Когда древние Стерхи изучали некромантию, они спускались в подвалы, поближе к земле. Но в остальных случаях творили чары наверху.
Именно там Цветана и проводила свои опыты по очищению озерной воды, там же – учила подрастающую Ведьму колдовству. Туда повадился ходить подрастающий Лютомир. Ведьма помнила, как он втирался в доверие к матери, расспрашивал про воду, принимая заинтересованный вид. Цветана радовалась, как дитя, взахлеб рассказывала о том, что уже перепробовала, и что – только собирается. Часто они беседовали при Ведьме, порой – наедине. Но Ведьма была уверена, что грань Лютомир не переходил. До той страшной ночи, накануне его восемнадцати лет.
Торжество должно было проходить в гриднице на следующий день, и Цветана засиделась в башне допоздна. Хотела сделать приятное молодому владетелю: украсить зал волшебными растениями, оживить мрачный интерьер. Терем, как и все избы в общине Стерхов, был выкрашен в черный цвет, изнутри и снаружи. Ядовитые испарения Окаянного оставляли на светлом дереве бурые потеки, на ближайших к берегу избах расцветала темная плесень. Чтобы бороться с этой напастью, люди покрывали дома краской из манжетки, смешанной с соком дикой ежевики и болотными травами. Считалось, что они обладают целебными свойствами. Кроме того, на черных стенах не было видно ни плесени, ни разводов.
В тереме и в избах зажиточных людей постоянно курились благовония, очищая воздух. Беднякам же было хуже. Среди них царили основные признаки вырождения: в нищих семьях на свет появлялись уродцы, с большими головами, кривыми и чахлыми конечностями. Впрочем, от подобного не были застрахованы и богатые. Окаянное отравляло все вокруг, и противиться его испарениям могли лишь колдуньи, защищенные врожденным даром, да те, кто чудом уродился с крепким здоровьем. Многие, выходя на улицы, закрывали рты и носы тряпицей, другие – жили как живется, уповая на милость судьбы. Люди привыкли к своей участи, и надежду, что что-то изменится, уже не питали. Самые смелые и сильные уезжали искать счастье на чужбине.
И