Волшебный свет любви. Наталья Батракова
или вернуться в старую, в которой никогда уже не будет так, как прежде?
– А что для тебя значит «так, как прежде»? Вот откровенно, как на духу, попробуй перечислить все, с чем тебе жаль расставаться. Кроме материальных благ, конечно.
– Наверное, тоскую по стабильности, по уюту, по своей квартире, – после долгой паузы медленно начала она. – Хотя ты прав, это из разряда материального. Того, чем была наполнена та квартира, больше нет. Все в прошлом. Так что даже не знаю, как тебе ответить.
– А я сам отвечу. Я ведь тоже немало в жизни повидал, и знаешь, к какому выводу пришел? Всего в жизни можно достичь, многое можно купить. Кроме трех важных вещей: здоровья, любви и удачи. Это и есть формула счастья, вот только ее составляющие не продаются и не покупаются. Не спорю, когда-то вас с Виталиком связывала любовь, вы были молоды, здоровы, и удача вроде сопутствовала. Нашли друг друга, у тебя складывалась карьера, у мужа бизнес. Правда, немного однобокое счастье выходило – с детьми не получалось. То есть, первым подвело здоровье.
– Ну, здоровье-то здесь ни при чем, – попробовала вмешаться в его рассуждения Катя.
– А ты не спорь, – мягко остановил ее Генрих. – Выслушай до конца. Так вот, следуя формуле, первым подвело здоровье, и на каком-то этапе развитие семейных отношений зависло, остановилось. Одновременно с этим профессиональная удача мутировала, переродилась из доброкачественной в злокачественную и стала разводить вас по разные стороны. Защитный слой любви, поначалу закрывавший ваше счастье от всех невзгод, точно озоновый слой Земли, растягивался, пытаясь покрыть разделявшее вас пространство, и постепенно истончался. Пока совсем не сошел на нет, стал невидимым. Вы даже не заметили, когда он совсем исчез. Разве не так?
– Погоди, дай сосредоточиться, – приложила руку к виску Катя. – Ты настолько образно и быстро мыслишь, что я за тобой не поспеваю.
– А ты попытайся представить: вот ваша семья, Земля то есть, цветущая, благоухающая, – Генрих подтянул к себе вазочку со скромным живым букетиком. – Вот ваш озоновый слой, – обвел он ее руками. – Вот он исчезает, – он убрал руки. – Внешне вроде ничего не изменилось, но вредоносное ультрафиолетовое излучение постепенно, день за днем, делает свое черное дело. Скажем, вот так, – принялся он увлеченно заламывать головки мелких цветков в букете. – Еще чуть-чуть – они завянут, скукожатся, высохнут. Потом нагрянут ураганы, песчаные бури, смерчи, – с этими словами Генка выдернул букетик из вазы, вылил из нее в пустой фужер воду и поставил на стол кверху дном. – Все, ничего не осталось! Достаточно легкого порыва ветра и – бац! – рассыплется в прах! – щелкнул он ногтем по керамике.
Ваза тут же завалилась на бок, при этом толкнула соседний пустой бокал, который с грохотом шмякнулся на пол и разлетелся вдребезги.
– Молодые люди, вы что тут хулиганите? – грозно разнеслось по залу.
Генрих с Катей удивленно обернулись: