Анжелика в Новом Свете. Анн Голон
Перро опустился на корточки напротив индейца. Он терпеливо, с дружелюбным вниманием слушал его, внешне не проявляя никаких чувств, и затем тщательно переводил каждое его слово де Пейраку, который, придвинув табурет, уселся рядом. Анжелика устроилась в углу на кровати, и ее почти не было видно.
Вот что сказал Тахутагет, который, казалось, даже не думал об опасности, что угрожала ему, единственному ирокезу, проникшему в стан врагов, сказал тому, кого ирокезы называли Текондерога, что значило «Человек Гром»:
– Уже прошло десять лун с тех пор, как ты, Текондерога, – мы зовем тебя так потому, что от твоей руки взлетают в воздух горы, – прислал нам подарки и два вампума[1]. Мы сразу поняли, как ценны эти вампумы. Такими обмениваются только великие народы и только при заключении самых важных договоров. И тогда сам Сваниссит, верховный вождь нашего союза, пожелал узнать, что это за белый человек, который так желает дружбы с народами Длинного Дома, что не скупится на такие богатейшие дары. Ты оставил мне свой перстень, и я ратовал за тебя. Разве можно, говорил я ему, забыть о других подарках, что нам сделал белый человек? Он прислал нам порох, пули, одеяла из красной материи, которые не линяют от дождя, не выгорают от солнца, котлы, которые звенят, если по ним щелкнуть пальцем, сделанные из такого черного и крепкого металла, что мы не стали готовить в них свою пищу, а оставили их нашим мертвым. Он прислал нам топоры и ножи, такие блестящие, что в них можно рассматривать свое лицо, и, наконец, горсть такого крупного жемчуга, что я даже не знаю, на какой вампум, в день какого великого торжества мы могли бы его нашить. И еще он прислал ружье, у которого вспышка происходит внутри, а приклад отделан перламутром. С тех пор как Сваниссит его носит с собой, оно его еще ни разу не подводило. Кроме того, ты обещал нам чудесного порошка, от которого будет лучше родить земля, и приглашал нас к себе в Катарунк, чтобы здесь заключить наш союз. Видя все это, Сваниссит обдумал твое предложение, и созвал совет матерей и совет старейшин, и сказал, что надо соглашаться на союз с белым, который не повинуется ни англичанам, ни французам, ни Черным Платьям и который к тому же такой щедрый. Сваниссит стар, так же как стар и я, и мы оба знаем, что народы Союза пяти племен уже, к сожалению, не те, что были прежде. Нас ослабили нескончаемые войны и торговля мехом, которой мы занялись в ущерб земледелию. Случались такие зимы, когда голод уносил каждого десятого. Молодежь хотела бы по-прежнему идти тропою войны, мстить за мертвых и обиженных, но Сваниссит сказал: «Хватит убивать, иначе ирокезский народ перестанет быть великим и сильным. Если этот белый будет помогать и поддерживать нас, мы сможем передохнуть. Скоро этот человек будет сильнее всех канадских французов, и он сумеет объединить наши живущие в мире племена, как поется и предсказывается в наших песнях о Гайавате». Так сказал Сваниссит, и бо́льшая часть народа его поняла. И мы пришли сюда, чтобы встретиться с тобой, Текондерога. Но что мы застали в Катарунке? Мы увидели, что здесь собрались все наши враги, которые только и ждут случая, чтобы истребить нас!
Однако