КиберЧаръ. Смеклоф
словечки, старики такое не любят.
Вокруг сверкающего человека загорелся ослепительный контур.
– Это всё для тебя!
– Хочешь энергией отдам, – пожал плечами Пушкин.
Всевидящее око начало остывать и контур силуэта перестал так ослепительно светиться.
– Это единственный способ скакануть на следующий уровень, пробить барьер, потому что…
– Всё у нас в голове, даже барьеры. Ты хочешь сказать, что по-настоящему мы так и видим?
Они продвигались в глубину клуба и от сияющих линий и сверкающих силуэтов уже рябило в глазах. Иногда контуры напоминали мебель, посуду и людей, но местами походили на что-то неописуемое.
– Слышал о противомагах?
– Встречал одного на фронте. Пацан не видел ни хрена, но его всё равно призвали.
– В противовес им – есть сверхмаги. Они, наоборот, видят только ману и чары, и ни шишеня больше. Отклонение ещё более редкое. Нам повезло, что один из них оказался достаточно талантливым, чтобы показать, как и что видит.
– Рад за него. По крайней мере на фронт не отправили, – буркнул Пушкин и потёр чешущуюся от нового пропущенного звонка ладонь.
Пятый Азеф вздохнул.
– Да что там у тебя?
– Эта девчонка уже все нервы оборвала…
– То, что Лялька по тебе сохнет все знают. Нагнул бы разок…
– Да, иди ты! – отмахнулся Пушкин. – Она мне в дочки годится.
– Мне то уши не чаруй!
– Да, не нравится она мне!
Световое пятно пожало вроде бы плечами.
Найти в магическом безумие барыгу оказалось не просто. Ведь его самая заметная примета была в том, что он подволакивал правую ногу. Болтали, что одно из зелий вселило в неё вредочары, которые ничем не выводились.
– Идём туда.
Они наугад подошли к странной парочке. Два сверкающих человека перетекали один в другого и переплелись так сильно, что потоки энергии бурлили на краях силуэтов. От них шёл ощутимый жар и режущий ноздри запах.
– Хочешь присоединиться? – усмехнулся Пятый Азеф.
Пушкин скривился и отвернул в сторону. Почти упёрся в стену, стараясь не смотреть по сторонам. Глаза уже болели. А мозги кипели. От донёсшегося стона вообще замутило.
– Не думал, что ты такой ранимый.
– Какого шишеня мы ждём? Ты обещал помочь, а притащил в лятькин шаболдюшник.
– Не психуй! Твоя восприимчивость нам только на руку. Сейчас найдём одного человечка и всё будет абра-кадабра, – силуэт Пятого Азефа мигнул.
Пришлось идти дальше. Под сверкающими людьми не было видно пола. Они настолько плотно слиплись, что не осталось просветов. Искрящееся море раскачивалось. Волны накатывали и отбегали обратно в стонущую пучину. Ботинки заливала пеной, и Пушкин то и дело встряхивал ногой.
– Вот он, – выдохнул Пятый Азеф.
Судя по позам, сверкающие люди сидели за столом. Крайний вращал рукой. Под его мерцающими пальцами собирался вихрь из радужных полос, который всё сильнее