Волк среди волков. Ганс Фаллада
фрау Туман, – сказал торопливо Вольфганг. – Мне никакого кофе не нужно. Я сейчас же пойду с вещами к «дяде». А вы пока что дадите Петре кофе с булочками, она просто умирает с голоду.
За его спиной ни звука.
– Получив деньги, я сразу вернусь домой и все отдам вам, оставлю себе ровно столько, чтоб доехать до Груневальда. Там есть у меня друг, еще по военной службе, его зовут Цекке, фон Цекке, он мне безусловно даст взаймы…
Теперь он отважился оглянуться. Петра бесшумно села на кровать, она сидит, опустив голову, он не видит ее лица.
– Вот как? – ответила фрау Туман вопросительно, но угрожающе. – Завтрак вашей девочке подавай и сегодня и завтра… Ну, а со свадьбой как? – Она стояла перед ним, расплывшаяся, в обвисшем платье, с ночным горшком в повисшей руке, – один ее вид хоть у кого отбил бы на всю жизнь охоту к свадьбе и к почтенному бюргерскому укладу.
– О! – сказал с легкостью Вольфганг, мгновенно воспрянув. – Если с завтраком для Петера уладилось, уладится и со свадьбой.
Он быстро оглянулся на девушку, но Петра сидела так же, как и раньше.
– В ломбарде вам придется постоять, и Груневальд не близко, – сказала Туманша. – Я все слышу: свадьба да свадьба, но что-то мне не верится!
– Нет, нет! – сказала вдруг Петра и встала. – Не сомневайтесь, фрау Туман, ни насчет денег, ни насчет свадьбы… Поди сюда, Вольф, я помогу тебе с вещами. Уложим все опять в саквояж, тогда стоит ему только взглянуть одним глазом, он сразу увидит, что все собрано опять как было. Он ведь уже знает наши вещи. – И она улыбнулась другу.
Фрау Туман вертела головой, оглядывала их поочередно, как старая, умная птица. Вольфганг с бесконечным облегчением воскликнул:
– Ах, Петер, ты у меня лучше всех, может быть, я и в самом деле управлюсь к половине первого. Если только я поймаю Цекке, он безусловно даст мне в долг достаточно, чтоб я мог взять такси…
– Еще бы! – опередила Петру Туманша. – А там хвать девчонку из кровати и прямо в бюро регистрации браков, вот как она тут стоит, в мужском пальто, а под ним ничего. Мы же взрослые люди!.. – Она ядовито сверкнула глазками. – Вас только слушай! А хуже всего, что не одни только дурехи слушают развесив уши мужские враки, и если я хоть немного знаю эту девочку, она потом будет все время сидеть у меня на кухне и делать вид, что ей хочется помочь мне. А ей вовсе не помочь мне хочется, нисколечко даже, ей только хочется косить глазком на кухонные часы, и ровно в половине первого она скажет: «Я чувствую, он идет, фрау Туман!» А он-то вовсе даже не идет, а сидит, верно, у своего благородного друга, и они себе преспокойно выпивают и покуривают, и если он еще хоть о чем-нибудь думает, так разве что вот о чем: браки регистрируют каждый день… А что не сделано сегодня, с тем не спешат и завтра…
Тут фрау Туман метнула уничтожающий взгляд в Вольфганга и презрительно-сострадательный в Петру, сделала горшком легкое движение, означавшее сразу точку, восклицательный и вопросительный знак, и прикрыла дверь. Они же оба стояли в большом