Счастливый Цезарь. Евгений Петрович Цветков
Это все пройдет. Тьфу!” – плюнул Андрей Петрович и поспешил от зеркала наружу в тот мир, где располагалось Учреждение, в котором он служил.
Сослуживцы
Влез Андрей Петрович в служебный автобус и, присев на заднем сиденье, огляделся. “Боже!” – поразился он в который раз и одновременно сильно приободрился. – Ну и уроды!”
Так воскликнул он беззвучно, рассмотрев тех, кто сидел с ним в одном экипаже.
В свою очередь, сидевшие с ним рядом тоже скользнули по нему взглядами, и у некоторых в глазах кое-что промелькнуло. Однако вмиг исчезло, если и отразилось у кого живое чувство. “Тоже приметили, – подумал Андрей Петрович, – но не все. Видать, кто про свое уродство знает, тот и в другом видит отчетливей, – догадался он. – А, может, и не так. Хорошо бы спросить кого, да неудобно… все равно, что про горб у горбуна выведывать…”
Тут бы Андрею Петровичу посовеститься, однако жажда знания его обуяла: видят они меня так же как я их или не видят? – горел он любознательным пламенем. Эх! Была не была, – решил Андрей Петрович и, переступая границы приличий внутри себя, подсел к своему сослуживцу – упырю, которого до сих пор знал, как человека порядочного. Тот покосился и хмуро кивнул в ответ на приветствие.
* * *
– Ты что такой мрачный? – спросил Андрей Петрович, для начала разговору. – Выглядишь вроде замечательно, а лицо тучей?
– Я не мрачный, – ответил упырь-сослуживец. – Я задумчивый… А выгляжу хорошо так, потому что приболел. В гробу вообще расцвету.
– Ну а я, как тебе сегодня кажусь? – прямо без обидняков спросил его Андрей Петрович. Сослуживец посмотрел на него равнодушно и ответил:
– Как вчера, так и сегодня ты мне кажешься, – и отворотил лицо в сторону.
– Неужели никаких ты перемен во мне не видишь? – стал допытываться Андрей Петрович от упыря-сослуживца правдивого мнения.
– А что, есть перемены? – усмехнулся, поворотив свою упырью рожу, сослуживец. – По-моему, ты всегда так выглядел, как сегодня. По крайней мере, для меня.
“Вот свинья!” – подумал Андрей Петрович, но не обиделся.
– Мы ж друзья, – тихо сказал он так, чтобы другие не слышали, – потому и спросил. Считается, что мы все люди, ну а взглянешь попристальней – порой такое углядишь.
– Ну и что ты во мне углядел? – поинтересовался сослуживец.
“Эх! Была, не была,” – подумал Андрей Петрович и возьми да ляпни:
– Ты сегодня прямо упырем выглядишь, – сказал он, – я даже забеспокоился.
Сослуживец повел в сторону Андрея Петровича глазом и спокойно ответил:
– Не знаю, может, я и кажусь тебе упырем, лично я себя за человека считаю, – сказал он. – Хотя, конечно, на нашей службе нетрудно кем хочешь стать…
Так он ответил, и Андрей Петрович понял, что сослуживец его не видит, а воспринимает по привычке. “Вот оно что! – вмиг озарило Андрея Петровича. – Других видит тот, кто себя видит!”
А сослуживец как-будто догадался о чем-то.
– Я не