Скованные. Элли Раш
как всегда, хорошо выглядишь, – произнесла почти шепотом.
– Ты тоже. Тебе идет этот свитер.
Серый цвет, как ни странно, действительно подходит Нэнси. Даже врать не пришлось.
– Вчера в бассейне я думала, что все будет плохо. Нас изобьют, изнасилуют, – тихо говорит девушка, шагая рядом, – а они нас отпустили. Может и сегодня будет так же?
В ее вопросе звучит надежда. Искренняя вера, что все действительно обернется сносным финалом.
Что-то в груди сжимается от этой мысли. Интуиция просит не обманываться, но пугать Нэнси еще больше не хочется.
– Возможно.
Уклончивый ответ ее устроил. Она молчала весь путь до выхода из универа.
– Если бы я могла, я бы ни за что в этом не участвовала, – Нэнси смотрит на наших однокурсников, столпившихся у ворот.
На дороге стоит белый микроавтобус.
– Надеюсь, нас повезут не на мертвые земли, – голос мрачный, как ни стараюсь.
Сам факт, что нам предстоит уехать в неизвестном направлении, не вселяет оптимизма.
– Может это нехудший вариант, – Нэнси тяжко вздыхает.
Воображение сработало безотказно.
Картинка, как нас вышвыривают на красно-оранжевую с бордовыми прожилками землю, нарисовалась ярко. Ладони закололо, будто я уже обожглась.
Самовнушение – сильная штука.
– Кого-то придется принести в жертву, чтобы добраться до города, – я продолжила развивать худший вариант, пока мы шли по дорожке.
– Придется слушать крики боли, – Нэнси снова оттянула рукава. – Я не смогу.
Что-то внутри подстегивает продолжить.
– Обувь истлеет, ты почувствуешь запах горелой кожи…
Нэнси морщится, словно в самом деле его чувствует.
– Повсюду будут слышны мучения, плач, дышать будет все труднее…
– Ты специально, да? – перебивает Нэнси, насупившись. – Мне страшно, да. Нагонять панику я умею превосходно.
Беззвучно согласилась с безобидной усмешкой.
На подходе ворота открылись. Встревоженные студенты прикладывали личный номер к сенсору, отмечая выход за территорию.
Вереница неторопливо, опасливо скрывалась в автобусе.
Прикладываю кулон к замку. Короткий писк оповещает о записи в системе. Следом отметилась Нэнси.
Места в начале автобуса все заняли.
Мадина, оказавшаяся вчера в центре всеобщего внимания в бассейне, хмуро смотрит в окно.
Она была на занятиях, теперь знаю, как ее зовут.
В конце осталось несколько свободных мест. Села к окну, Нэнси опустилась рядом. Ее тревога звенит глухими колокольчиками, смешиваясь со звуком общей напряженности.
Оркестр безвольных пугливых рабов.
Последние расселись, автобус с глухим рокотом завелся. С шорохом закрылась дверь.
По грудной клетке изнутри что-то ударяет. Словно меня вместе со всеми загнали в клетку и заперли ее. Ключ не требуется, ее можно открыть, но вряд ли кто-то решится это сделать.
Муха бьется в стекло, не видя, что рядом распахнута