Чужая жена. Мила Александровна Реброва
уже накрошил хлеб, как любила Пироженка. Мужчина, как и я сама, знал, что если он сейчас начнет настаивать на своем, то его дочь не только не поест, но еще и закатит знатную истерику с криком и слезами. Упрямство своего отца она унаследовала в двойном размере.
– Посмотрю на тебя, когда ее не будет, и ты прибежишь ко мне, – проскрежетал мужчина сквозь зубы, буравя ребенка почти обиженным взглядом и, наконец, передавая мне тарелку.
Спрятав улыбку, когда Пироженка даже бровью не повела на такое заявление, я начала аккуратно кормить ее, чувствуя, как господин Мансур наблюдает за нами. Он сидел за своим столом, но я понимала, что занят он вовсе не работой.
Можно подумать, я не знаю, как накормить ребенка, и мне нужен соглядатай. До чего же он все‑таки странный человек!
Звонок телефона отвлек его, позволив мне ненадолго расслабиться и продолжить наслаждаться обществом Пироженки.
– Какая хорошая девочка! Все съела, вырастешь большой и умной. Главное – не такой вредной, как твой папочка, – последнее я добавила почти шепотом, однако, неизвестно каким образом, мои слова все‑таки долетели до слуха Зазнайки.
– Может, с кем‑то просто невозможно общаться по‑другому?
И когда он успел подойти так близко?
– Если ты наигралась, может, вернешь мне мою дочь? Она все‑таки не игрушка.
Опять этот сухой холодный тон.
– Да что я Вам такого сделала? Почему Вы все время ворчите и не довольны мной? – Взвилась я, забыв о том, что Пироженка все еще находилась у меня на руках.
Каким‑то непостижимым образом она, испугавшись моей вспышки негодования, ухватилась за мой шелковый платок, и он вместе с шапочкой соскользнул с моей головы!
Волосы рассыпались, видимо, заколка расстегнулась. Я была так поражена произошедшим, что совершенно забыла о присутствии мужчины, перед которым теперь находилась непокрытой. Пироженка, довольная произведенным эффектом, рассмеялась, размахивая моим платком как трофеем. Отвлекшись на ребенка, я забыла о том, как выгляжу, а когда опомнилась, то могла лишь широко раскрытыми от удивления глазами наблюдать, как мужчина не только не отвернулся от меня, как того требовали приличия – о, он даже не думал отводить взгляд! – а, наоборот, словно завороженный, рассматривал меня, будто видел впервые. Даже не моргал и не реагировал на визги Пироженки. Он просто смотрел на меня так, что я опять почувствовала то чертово волнение, от которого безрезультатно пыталась избавиться несколько часов подряд! Ну что за проклятье? Мало мне одного взгляда господина Мансура, так еще и снова вернулось это невероятное чувство! И что мне прикажете делать?
Вспомнив, наконец, что голова у меня на плечах все же присутствует, пусть и довольно бедовая, я быстро пересадила Пироженку на диван, забрала у нее свой платок и повернулась спиной к продолжающему, как ни в чем не бывало, пялиться на меня Зазнайке!
Мысленно проклиная себя на чем свет стоит, начала собирать волосы, чувствуя, как тяжелый взгляд прожигает мой затылок.