Недетская игра в прятки. Алексей Игоревич Жеребцов
следователей ОГПУ, вдруг появился свет – Гриша, Анастасия Георгиевна, а затем и театр. Они поселили в ее душе надежду, ей стало казаться, что самое страшное, что могло с ней случиться уже позади, но ОГПУ переименовали в НКВД, и совсем было ушедший ужас, стал возвращаться в ином обличье. Все так знакомо: раннее утро, машина, люди в форме и предложение проехать с ними. Все это она помнила из своих последних мгновений на свободе в Москве. Вчера следователь Соколов увидел ее в ложе театра. Рядом находился Иван Николаевич. Неужели ее тень коснулась Ивана Николаевича, и теперь он поражен тем же недугом, что и она, рождающим недоверие и подозрительность карающих органов Советской власти, как бы они не назывались?
Размышления Анны были прерваны появлением Екатерины Андреевны и Директора, который попросил Светлану проводить супругу режиссера домой. Заметив Анну, директор спросил:
– Анна Леонидовна, у вас что-то срочное?
Анна коротко ответила:
– Можно зайти к вам? Всего на пару слов.
Директор придержал дверь, пропуская ее в кабинет, поделился своими утренними ощущениями:
– Неожиданно начался сегодняшний день, но, кажется, гроза прошла мимо и, слава богу.
Анна с надеждой посмотрела на директора:
– Скажите, что происходит? Актеры, персонал все взволнованы, обеспокоены отсутствием Ивана Николаевича, но если гроза прошла мимо, надо всех успокоить.
– Да-да, конечно. Сейчас, расскажу все по порядку. Сегодня утром все собрались и были в хорошем настроении, но вдруг пришла вся в слезах Екатерина Андреевна – супруга Рокотова, сказала, что ранним утром к ним в дверь постучали люди, представились сотрудниками НКВД и забрали Ивана Николаевича, без вопросов и обвинений, просто предложили «проехать». Она не знала, что ей делать, что подумать? Пришла ко мне. Единственное, что смогла сказать, что их было три человека, и они увезли Ивана Николаевича на черной машине. Я позвонил в Горсовет, в отдел по культуре, там ничего не смогли мне объяснить и предложили перезвонить в Горотдел НКВД, скажу честно, очень не хотелось туда звонить, но пришлось, рядом была Екатерина Андреевна. Вежливый человек пообещал выяснить и перезвонить. Минут через десять раздался звонок, я давно так не волновался, когда брал трубку, но, как будто все обошлось, мне сказали, что Иван Николаевич отпущен.
Анна продолжала озабоченно смотреть на директора:
– Предложили проехать, а почему и зачем не сказали?
Директор пожал плечами:
– Не сказали, да я и не спросил. Отпустили и, слава богу.
Анна задумчиво произнесла:
– А могли и не отпустить.
– Что вы, Анна Леонидовна. Иван Николаевич честнейший человек, преданный искусству, добропорядочный гражданин своего отечества, невозможно найти причины, чтобы его задерживать и в чем-то обвинять.
Анна, склонив голову, подумала иначе, но с директором согласилась:
– Да-да, конечно, вы абсолютно правы.
Через короткую паузу она подняла глаза, посмотрев на директора:
– Так я пойду, что сказать актерам?