Глубина человеческая. Сборник рассказов. Ольга Райкова
татуировки. Заработок небольшой, поэтому хозяин дома решил добавить к нему кое-что от сдачи подвала. Расклад устраивал нас обоих.
Входа в мое новое жилище на самом деле оказалось два: как снаружи – с задней стороны, так и из дома. Но вторую дверь хозяин демонстративно запер при мне и передал ключ вместе со связкой от калитки и наружной двери подвала. Вообще, правильнее будет называть его цокольным этажом. Окна, хоть и узкие, и под потолком там были. Вся обстановка оказалась новой – помещение сдавалось впервые. Радовала чистота, даже по углам не видно было пыли, а в шкафу ровными стопками лежали одинаковые комплекты белого постельного белья и полотенец. Открывая и закрывая шкафы, осматривая посуду, белье, раскладывая собственные вещи, я всем телом и душой ощущала начало новой жизни – той, к которой я так долго стремилась.
Наконец-то все шло как нельзя лучше. Большую часть времени я проводила дома, писала дневник и кое-какие заметки в ленивых размышлениях о том, что можно было бы действительно попробовать написать книгу, заказывала еду и прочие вещи с бесконтактной доставкой и забирала у калитки, иногда гуляла, надев наушники и солнечные очки, независимо от погоды. Еще я забавлялась подсчетом слов, которыми вынужденно иногда обменивалась с другими людьми. Большинство дней в календарике, который я вложила между последней страницей и обложкой своего дневника, содержали ноль. Стремление заполнить нулями каждый день стало моей навязчивой идеей.
Раньше, в прежней жизни, я ложилась спать, переполненная тревогами, событиями и людьми прошедшего дня, и, чтобы успокоиться, закрывала глаза и представляла, что лечу в космосе в огромном золотом шаре в сотнях световых лет от Земли, и удаляюсь от нее. Внутри я представляла себе что-то вроде камеры сенсорной депривации, в которой мне однажды довелось побывать: мой шар был наполовину заполнен соленой водой, по поверхности которой мерно дрейфовало мое обнаженное тело. Я думала о том, что никогда больше не увижу никого из людей, повторяла про себя, что никому ничего не должна и никто ничего не должен мне, как будто в эту короткую мантру умещалась вся суть окружавших меня человеческих взаимоотношений. Иногда перебирала детали дня и пыталась свести их к нулю, поделив на расстояние от Земли до моего воображаемого космического шара: никаких больше совещаний, ни одного решения, влияющего на других людей, ни одного тупого свидания, никогда больше мне не придется делать ремонт или выслушивать выдуманные жалобы соседки на то, что я курю целыми днями прямо ей в вентиляцию. Эта маленькая фантазия успокаивала и убаюкивала меня. Но теперь я засыпала, стоило мне положить голову на подушку.
Город показался мне приятным и тихим после суеты мегаполиса. Люди не обращали на меня внимания, я чувствовала себя одновременно и невидимкой, и хозяином вселенной из-за того, что никто не мог вмешаться в мой новый мир. Когда я шла по улицам города под музыку, звучащую в наушниках, мне казалось, что стоит только поднять руку, как