Свет во тьме. Юрий Дмитриевич Аникаев
запротоколировано. Господа эсеры и мэнь-шевики, которые тэперь нас обвиняют в подготовке виступления, забывают об этом… Часам к десяти во дворце Ксешинской собираются члены ЦК и общегородской конференции, представители полков и заводов.
Признаётся необходимым перерешать вопрос, вмешаться и овладеть уже начавшимся движением. Било бы прэступлением со стороны партии умыть руки в этот момэнт… Для всех ясно, что виступление всё равно будет, и ЦК с ПК (Петроградский комитет) назначают на 4-е мирную дэмон-страцию…
Випускается листок, содержание которого, вероятно, всем известно. По всэму видно, что нэ предполагался захват власти, ни разгон Советов. Било бы нэразумным, нэлогичным обвинять нас в том, что мы, желавшие перэдать всю власть Совэтам, стремились с оружием в руках захватить власть в свои руки против Совэтов…
Мэжду про-чим о Лэнине. Он отсутствовал… Наше рэшение Лэнин одобрил… Поворотным момэнтом является опубликование докумэнтов об измене Лэнина. Выяснилось, что материал в Ставке имелся давно… Конэчно, тут был явный расчёт на психологию солдат, на которых больше всэго должно было повлиять известие о том, что Лэнин – германский шпион…
Второй факт… что начался прорыв нашего фронта… В связи с этим круто изменилось к нам отношение меньшевиков и эсеров… Люди, говорившие с нами как товарищи, вдруг призвали против нас и для охраны Таврического дворца войска, объявив нас измэнниками рэволюции… за спиной ЦИК, объявившего дыктатуру, начала действовать военная клика…
Я отправился в ЦИК с предложением уладить дело бэз кровопролития… Богданов ответил мне, что они хотят прэдотвратить кровопролитие. Отправились в штаб. Военные встретили нас нэдружелюбно, говорили, что приказ был уже отдан…
Вот та роль, которую наша партия сыграла в эти дни. Партия нэ хотела выступления, партия хотела пэреждать, когда политика наступления на фронте будет дискрэдытирована.
Тэм не менее, виступление стихийное… состоялось, и партия, нэ желая занимать положение прохожего, сочла своим долгом вмешаться в движение… Наша партия всегда шла с массой… Она сыграла роль регулятора.
Вот всё, што я хотел сказать о политической деятельности ЦК. Наша партия была единственной партией, оставшейся с массами в их борьбе с контрреволюцией, и мы сделали всё, чтобы выйти с чэстью из создавшегося положения.
Присутствующие одарили оратора долгими и продолжительными аплодисментами.
27 июля Сталин выступил с заключительным словом. Многие присутствующие обратили внимание, что оратор говорил без акцента:
– Никто из товарищей не критиковал политической линии ЦК… ЦК выставил три основных лозунга: вся власть Советам, контроль над производством и конфискация помещичьей земли. Эти лозунги снискали себе симпатии среди рабочих масс и солдат. Эти лозунги оказались верными, и мы, борясь на этой почве, не потеряли масс. Это я считаю основным фактом, говорящим в пользу ЦК. Если ЦК в самые