Катана для оргáна. Тоби Рински

      Следующие дни ознаменовались появлением в информационном пространстве Советского Союза двух новых документов, о которых знали только те, кому было положено о них знать.

      Первым документом был приказ о создании 6-го управления КГБ СССР, в обязанности которого вменялась борьба с преступностью на промышленных объектах, в преамбуле которого упоминались «участившиеся случаи хищений на оборонных предприятиях материалов, приборов и даже мебели».

      Вторым документом было подписанное председателем Комитета письмо, которым запрещалось держать на секретных объектах и в служебных помещениях учреждений, связанных с государственной тайной, живые комнатные растения. Письмо обязывало удалить все имеющиеся горшки с цветами с территории таких объектов в трёхдневный срок, в том числе фикусы – немедленно по получении письма.

      ГЛАВА VIII. La voce del cielo28

      Конечно, на исповеди, как это часто и бывает, Роберто был искренен не до конца. Размышляя о последнем вопросе отца Фабио, он был вынужден признаться самому себе, что нет, всё-таки ему было не всё равно. И если быть совсем уж честным, он не хотел бы, чтобы Лорена была счастлива с другим. По крайней мере, вот с этим другим. И правильнее было бы ответить отцу Фабио, что да, он хотел бы, чтобы этот старый ловелас провалился в тартарары. Ну, не в буквальном смысле, а чтобы, например, его похитили «Красные бригады», о которых писали каждый день газеты. Но они пока что похищали только тех, за кого можно получить хороший выкуп. А Мокинелли? Он не капиталист и не лидер профсоюза, что с него взять? Однако признаться в таком означало поставить на себе самом клеймо грешника. Причём неисправимого. Ибо покаяние Роберто, не было искренним раскаянием в своих мыслях и чувствах, оно скорее было… жалобой. Обидой, которой хотелось поделиться, чтобы ожоги, нанесенные самому себе огнём ревности, не так болели. Почему он признавался в этом самому себе теперь, а не отцу Фабио там? Ну… потому что… не настолько же он плохой католик?