Шмуц. Фелиция Берлинер
когда Рейзл появляется в металлически-стеклянных дверях в своей старой школьной форме, лошадь успокаивается. Рейзл запрыгивает на лошадь. В длинной юбке! На огромную лошадь! Это ее не останавливает, она летит! И скачет. Лошадиная грива развевается. Никто не пытается ее снять – они не могут, они слышат смех и галоп лошади. Потом Рейзл снова оказывается у кирпичного здания, но уже день и улица непривычно пуста. Дети в школе, мужчины изучают Тору или работают, ниже по улице несколько женщин направляются в продуктовый, толкая коляски. Рейзл стоит одна, лошади нет, только лошадиное дерьмо с соломой на заснеженной земле.
После пересказа зейде забытый сон так ярко встает перед Рейзл, словно воспоминание. Зейде спрашивает:
– Рейзеле, когда ты запрыгиваешь на лошадь, куда ты скачешь?
Зейде поглаживает ее по щеке. От его пальцев исходит волшебное тепло. Его дар знать чужие сны, вытаскивать их из темных глубин ночи на дневной свет… Как это возможно? Вдруг зейде выдумал этот сон и отдал его ей, как когда-то бабэ?
Но Рейзл ему верит, тепло стекает с ее шеи по спине, вместе с чувством, что зейде знает, куда Рейзл уносится на лошади.
Так же, как Рейзл всегда знала, где он прячет для нее конфеты. Они так играли с тех пор, как она была крошкой: он говорит ей угадать, она сверлит глазами все его карманы, пока не появляется уверенность, твердая, как сама конфета, и тычет пальцем: вот! Она всегда выбирает правильный карман, и зейде вручает ей конфету «Паскесц»[14]. Она не ждет окончания ужина, как велит мами, а разворачивает фантик и съедает конфету быстрее, чем можно сказать благословение, сладко-горькая шипучка тает на языке. Зейде улыбается и не журит ее. Он все равно ее любит.
Знаки
Наконец оказавшись в метро, Рейзл достает из сумки сидур[15]. Она держит карманный молитвенник с изысканной серебряной обложкой прямо перед лицом, как щит или оберег, читая псалмы, хотя она знает каждое слово наизусть.
Псалмы не останавливают вторжение порно в ее жизнь.
Женщина перед Рейзл – она готовится к танцу? Она так обхватывает металлический поручень, будто вот-вот обогнет ногой тонкий серебряный столб. Может, она расстегнет деловую блузку, заметную под расстегнутой курткой, жар поезда породит другой жар, физическую близость с каким-то незнакомцем. Рейзл теперь живет в системе знаков, но это, как ни странно, ей не в новинку. Религиозная жизнь тоже система знаков. Любая вещь, будь то яблоко, новая юбка или хорошая оценка, представлялась Рейзл как доказательство, что все делается дланью Б-жьей. Возможность сказать молитву или благословение. Если она споткнулась и упала – это тоже предупреждение от дер Башефера. Порнография работает не совсем так, но параллельно. Каждая вещь – сексуальный объект, каждый жест – приглашение что-то почувствовать. Яблоко – нечто, что нужно есть сексуально, на случай, если это видит мужчина; красный рот, красные губы; юбка существует, чтобы ее расстегнуть.
Неужели секс всегда за всем скрывался, а она просто не замечала? Как не религиозные люди не замечают
Paskesz Candies & Confectioner – международная кондитерская компания.
Традиционный еврейский молитвенник. Слово «сидур» означает «порядок», поскольку в молитвеннике все молитвы приводятся в надлежащем и фиксированном порядке.