Морское кладбище. Аслак Нуре
заведение, куда в начале семидесятых поместили Веру. Конечно, на ее мейл Блакстадская лечебница ответила отнюдь не дружелюбно, но большей частью при встрече лицом к лицу все легко улаживается.
– Рано ты в этом году спускаешь «Риву» на воду! – воскликнул Улав. – Я бы сказал, даже слишком рано. Куда собираешься?
Саша пожала плечами:
– Просто покататься.
Она шагнула в лодку. Сесть в кремовое кожаное кресло и включить зажигание – прямо как в спортивной машине. Кстати, сравнение удачное, на лодке стояли два двенадцатицилиндровых мотора «ламборгини». Задним ходом она отошла от причала, плавно развернулась направо и на полной скорости помчалась на запад. Весеннее солнце согревало лицо, и Саша невольно улыбнулась.
Спустя полчаса она сбросила скорость, на малом ходу подвела моторку к по-зимнему пустому причалу, пришвартовалась, а затем по дорожке через рощу направилась к лечебнице Блакстад.
Здешние постройки являли собой комбинацию стильной садово-парковой архитектуры, преобладавшей в первые годы ХХ века, и низких безликих кирпичных зданий, возведенных после войны. Саша быстро прошла в широкую дверь административного корпуса.
Как и большинство представителей этой профессии, пресс-атташе была женщина средних лет, в прошлом журналистка, Саша вроде бы узнала в ней ведущую недолго существовавшего ток-шоу, которое шло несколько лет назад.
– Александра Фалк, я полагаю? – сказала пресс-атташе, несколько натянуто и хмуро.
Саша кивнула.
– Ваш запрос рассмотрен, – продолжала та, – и отклонен. Мы не показываем посторонним истории болезни. Порой это весьма деликатные материалы.
Злость, которую вызывал у Саши подобный формализм, она унаследовала от отца, он был такой же.
– Вам наверняка известно, что в некоторых случаях обязанность сохранять врачебную тайну может быть упразднена, – сдержанно сказала она. – В частности, если документы будут использованы в научных целях. Я возглавляю архив фонда САГА.
Пресс-атташе скривилась.
– Тогда вы должны обратиться с официальным запросом.
– В данном случае я не только ученый. Я в родстве с пациенткой. Недавно Вера, моя бабушка, покончила с собой. И насколько я помню, близкие родственники тоже могут получить доступ к давним историям болезни.
Помедлив, пресс-атташе встала. И Саша тотчас поняла, что победила.
– Ладно, у вас два часа.
Они прошли мимо регистратуры и вниз по лестнице, к металлической двери, которая вела в подвальный коридор, заставленный коробками с больничными расходными материалами и оборудованием: койками, ходунками, стетоскопами, катетерами, капельницами, носилками. В конце коридора – новая дверь, без таблички. Пресс-атташе отперла ее. Навстречу пахнуло знакомым запахом бумаги и моли, лампа под потолком некоторое время мигала, но в конце концов успокоилась, пыль заплясала в воздухе, когда они вошли внутрь. Вдоль стены высились штабеля картонных ящиков, на каждом ящике указан год.
– О каком имени и периоде