Точка покоя. Людмила Шторк-Шива
мать.
– Да какая мне разница, сколько чего стоит! Если она будет только едва терпеть меня, я и то буду счастлив! – с горечью воскликнул парень, – даже без моего уродства у меня никогда не было друзей! Значит, я в душе урод, а теперь это стало видно!
– Сын, прошу тебя, не говори так! – взмолилась женщина, – разве ты не понимаешь, какую боль причиняешь мне этими словами?! Да они все мизинца твоего не стоят! У тебя душа в сто раз красивее всех их вместе взятых!
– Что-то никто, кроме тебя этого никогда не замечал! – буркнул Павел.
– Они просто неотесанные мужланы и бабы! – жестко бросила женщина. Затем добавила, – я верю, что такая девочка как Варя не сбежит. Она же сумела оценить твою музыку, значит душу оценила, – рискнула отметить Виктория Владимировна.
Павел долго думал, затем рискнул и согласился. Но для него было мучительно и страшно даже думать о том, как он это сделает. И он решил сначала просто посидеть за столом, когда Варя и его мать будут пить чай.
Когда Варя сообщила бабушке, что ее пригласили на чай, женщина испекла пирог и подала его внучке.
– Чтобы не пила чай с их «харчами», – чуть сдвинув брови напутствовала Алла Яковлевна. – я тоже хочу их угостить.
Это напутствие женщина передала с внучкой умышленно, чтобы Виктория не отказалась от пирога. Алла Яковлевна знала, что семья кузнеца сейчас живет очень скудно. Зарплаты уборщицы хватало только на самое необходимое, а больше неоткуда было получить средства. А бабушка Вари получала пенсию, кроме того, дети всегда ей помогали из города, и у нее в доме был достаток. Женщина старалась жить по Писанию и рада была помочь нуждающемуся, чтобы не унизить и не обидеть его при этом.
Когда Варя подошла к столу, она не знала, как себя вести. С тех пор, как они с родителями стали посещать собрания, в их семье появился новый обычай – молиться перед едой и после нее. Но в чужом доме, за чужим столом Варя не знала, что делать? Она боролась с противоречивыми мыслями несколько томительных секунд, но потом спросила:
– А можно я помолюсь? Мы всегда дома так делаем.
– А нам что нужно делать? – брови Виктории Владимировны чуть сошлись к переносице.
– Ничего. Просто это я так делаю. У вас же другая семья и вы по-своему живете, – поспешно ответила Варя.
– Ну хорошо, делай то, что считаешь нужным. Я уважаю людей с твердыми принципами, – согласилась хозяйка дома.
Варя встала, коротко и тихо произнесла:
– Иисус, благослови, пожалуйста, эту пищу. Аминь, – затем девочка села за стол.
В кухне воцарилось неловкое молчание. Затем вдруг Павел произнес:
– Ну, тогда и я могу быть странным, – теперь Варя уже стала понимать, что парень усмехнулся.
И парень рывком снял с себя лыжную маску. Варя взглянула на лицо друга и что-то в ее груди болезненно сжалось. Появилось почти непреодолимое желание вскочить со стула на который она только приземлилась и убежать со всех ног из этого дома, чтобы никогда больше не видеть этого лица, вернее