Хозяйка мертвой избушки. Алексей Кудесин
нужно, гм, кушать. Скажем так. Или вот печь. Для того, чтобы печь топилась – нужны дровишки!
Алёнка неуверенно улыбнулась, потом выдохнула.
– Ну ты, кот, даёшь! Я-то уж думала что-то вправду серьёзное. Просто дровишек надо набрать? Так то мы мигом…
Она направилась к двери. Кот мявкнул в спину.
– Не простые те дровишки. Коли простые были, мы бы экую прорву не напаслись бы.
– А Любая комната? – повернулась Алёнка. – Разве она не может сотворить все, что пожелаешь?
– Творить то она творит, но уничтожать то нельзя. Это закон леса. Нельзя уничтожать живое дерево.
– Живое нельзя, так я хвороста наберу. Мало ли его валяется…
Она отворила дверь и шагнула на крыльцо. Да так и ахнула. Они находились в странном и даже страшном месте. Впереди ощетинились непроходимой стеной деревья, столь плотно стоят, что даже худенькая Алёнушка не протиснется. Да что там человек, тут и кот не пролезет, застрянет среди колючих сучков.
Но кроме деревьев было ещё что-то. Хотя из-за сомкнувшейся листвы и хвои неба не видно, было там за ветвями нечто. Оно ощущалось нутром и давило непрестанно. Словно они очутились у высоченной горы, которая круто уходила вверх на невообразимую высоту. Горы, или чего-то ещё…
– Для того, чтобы топить чудесную печь избы нужно не обычное древо, а перводерево, – проговорил кот. Уши прижались, сам весь съёжился. На него тоже давила эта невидимая тягость. – Чтобы его получить, нужно просить разрешения у Хозяина.
– Хозяин? Это Лесной Мастер что ль?
– Лесной Мастер, он не хозяин. Он просто понял, как этим управиться. Хозяин же, нет, не леса – дерева, – это Перводуб. Или Прадуб. Он настолько стар, что помнит сотворение мира. Кто-то и вовсе говорит, что это из его жёлудя появился наш мир.
Алёнка ощутила озноб.
– И как же мне просить у него перводерево?
– Не знаю, – усы кота поникли. – Яга никогда не брала меня с собой. Просто уходила и возвращалась.
– А. Наверное это делается само собой. Нужно просто пойти и…
– Возвращалась выжатой, как раздавленная ягодка. Каждый раз неделями отлёживалась. А один раз и вовсе едва приползла. Лицо в крови, а рука…
– Нет! Не надо мне рассказывать!
Ощущала себя малой дитятей, которой дали пряник, а теперь просили за него заплатить. А дитятя и знать не ведает, что такое гривны. Изба впервые подала признаки жизни, переступила ногами, крыльцо качнулась.
– Чудышко! – спохватилась Алёнка. – Ты чего? Ради тебя я все сделаю! Я же хозяйка избы. Не зря же мы встретились. Значит, у меня все получится.
Она погладила выпуклый бок бревна, ощущая, как воспряла духом невидимая сущность избы.
– Ты меня поила, кормила, приютила. Добуду и я для тебя кушанья!
Алёнка встала на самый краешек крыльца лицом к лесу. Огромные корявые стволы ощетинились острыми ветками, как рать копьями.
– Лес – Батюшка! Что же ты? – воскликнула Алёнка. – Разве я враг тебе, что ты меня так встречаешь-привечаешь?
Она смело ступила вперёд.