Хозяйка мертвой избушки. Алексей Кудесин
неприметный камушек.
– Что это?! – глаза Кики округлились, как у кота.
– Что?! – мявкнул кот.
– Тяжеленный. В этом камушке древа вбухано больше чем в половине леса!
– Не может быть! Она же просто человек!
Оба повернулись к Алёнке. Та по-прежнему не произнесла и слова. Только стояла и улыбалась. Потом по лицу пробежала тень, она склонилась и легко подняла камушек.
– Чудеса! – проговорила кикимора. – Впервые такое вижу! Чтобы невесомый человек поднял весомый предмет!
– Слыхал о таком, – кот пошёл вкруг, разглядывая Алёнку. – Слыхал.
Он потёр усы.
– По всему выходит, что она сумела с прадревом договориться гораздо лучше прежней хозяйки. Древо ей дало частицу своей изначальной мощи. И не просто дало, но и подчинило. Для тебя это неподъёмный камень, для неё, что обычный камушек.
– А для избы?
– Как она скажет, так и будет, – благоговейно выдохнул кот. Кика посмотрела на Алёнку и промолчала.
Девица кивнула и двинулась к избе. Оказывается в этой жизни можно прекрасно обходиться без слов. Ей не пришлось ничего спрашивать, само все сказалось. Теперь осталось лишь…
Она подошла к избе и та медленно подогнала колени, склоняя к ней крыльцо. Зажимая в кулачке уголёк перводрева, девица ступила на крыльцо и исчезла за дверью избы. Кот и Кика переглянулись. Волчик заскулил и спрятался за кикимору.
Алёнка миновала горницу и встала у печи. В голове по-прежнему не было ни единой мысли. Все что делала, делалось само собой. Некое знание приходило из глубин… Глубин чего? Глубин духа, нашёлся в голове твёрдый ответ.
Она убрала утюг с чугуна и сняла крышку. Внутри тут же весело запрыгали язычки пламени. Огневушка-Поскакушка так и выскочила из чугуна, балансируя на краю. Алёнка осторожно протянула ей уголёк. Язычки пламени ярко вспыхнули, словно ликуя. Когда же ручки ухватили уголёк, яркое колыхание вдруг улеглось, будто втянулись внутрь. Уголёк от этого засиял алым, словно его раздували кузнечные меха. Огневушка бодро и весело, так без слов ощущала Алёнка, ступила внутрь печи и окончательно втянулась в уголёк. Камушек невесомо лёг посреди печи. Он замерцал алым, как настоящий уголёк, потом вспыхнул ослепительно и исчез.
Снаружи кот и кикимора отпрянули от избы. Окна полыхнули красным, из трубы к небу выстрелил сноп искр и огня. Изба подскочила на выпрямленных ногах, грозно зарокотала.
– Тихо! Спокойно, Чудышко! – донёсся голос Алёнки. – Это всего лишь огонёчек. Его тебе надолго хватит…
Подчиняясь её ласковому голосу, огонь унялся, алые отсветы окон притухли, изба медленно опустилась на землю. Теперь окна её светились тёплым домашним светом, из трубы шёл лёгкий белый дымок, вокруг по полянке разлилось уютное домашнее тепло и спокойствие.
На пороге показалась Алёнка.
– Котенька, Кикушка. Чего вы там встали. Идёмте чай пить.
Сказала и замолчала, словно к чему-то прислушиваясь. Сквозь тишину, которая установилась еще у Прадрева, донеслись едва слышные слова:
– Горжусь