Планета Ган, или Исповедь молодого офицера. Чен Ганский
кустах, найти своего любимого «коня». И правда, на полянке, окружённой зарослями кустарника, сначала блеснул блистер, а затем показался и мотоцикл.
«Ну, наконец-то» – облегчённо вздохнул Лекс. Радостно подойдя, открыл багажник, чтобы уложить туда фонарь и пустую противогазную сумку. Вдруг вокруг всё ожило, задвигалось, и его осветил яркий луч со словами: «Ну, что набегался? Как улов?».
Как из-под земли перед ним выросли три фигуры, двое были в форменных фуражках. Старший неразборчиво представился – такой-то рыб-инспектор – Лекс не разобрал, потому что в ушах опять зашумело. Один из них, в милицейской фуражке, бесцеремонно полез в багажник, извлёк оттуда противогазную сумку. Осмотрев содержимое, бросил на место.
Затем извлёк из багажника нож с рукояткой из козьей ноги – предмет гордости Лекса – вынул из ножен, осмотрел и отложил в сторону, затем вытащил фонарь и после того как убедился, что ни в багажнике ни в люльке больше ничего нет, потребовал предъявить документы на мотоцикл.
Лекс был растерян и ошарашен настолько, что ничего не мог соображать совершенно и как будто наблюдал за происходящим со стороны. Кто-то произнёс: «Зови своих друзей, они там, в кустах сидят». Он глухим, каким-то чужим голосом стал звать, но никто не отозвался.
Инспектор заполнял протокол. «Зови-зови, пусть идут». Он покричал ещё. И опять в ответ – тишина. Тем временем инспектор подсунул протокол Лексу на подпись, диктуя текст объяснительной: «Я, такой-то, такой-то, с двумя товарищами, таким-то и таким-то прибыл на реку для острожения рыбы, подпись». Нож и фонарь не вернули.
Напоследок, когда Лекс начал заводить мотоцикл, инспектор «по-отечески», сочувственно произнёс: «Колёса у тебя спущены, накачай» и, взяв руку Лекса за запястье, вложил ему в ладонь выкрученные им же ниппеля и колпачки от колёс и ушли.
Он вставил на место ниппеля и принялся качать колёса, до сих пор недоумевая – почему не идут его приятели. Закончив работу и изрядно вспотев, Лекс запустил мотоцикл и на всякий случай посигналил, но никто не отозвался.
Только сейчас он с горечью осознал, что его жесточайше обманули. «Клоуны на государственной службе. Вот же суки», – горестно подумал он, – хоть бы накачать помогли». Он покатил в сторону дома. Сначала – не спеша, но по мере того, как холодный ночной воздух отрезвляюще действовал на воспалённое сознание, мчался всё быстрее и быстрее. По щекам текли слёзы, то ли от морозного воздуха, то ли от обиды.
Реальность постепенно возвращалась, а вместе с ней и понимание того, что казённые люди призванные блюсти закон обманули его, воспользовавшись неопытностью. Он понимал, что сам нарушил, но разница между ним и людьми, стоящими на страже закона огромна.
За нарушение надо отвечать по всей строгости закона. Протокол, штраф – понятно, но почему это делается какими-то бандитскими методами. «Разбойники с большой дороги, а не власть», – заключил Лекс.
Лишь подъезжая к Городку, он догнал и подобрал, сначала одного,