Чудодеи Лук-у-Морья. Элена Доровских
Три года мы будем дружить. Когда там замуж можно? Вот-вот. Потом мы поженимся. Потом мой Ванечка станет князь-мэром, а я, естественно, первой леди Лук-у-Морья. Уже представляю, как все от зависти засохнут, особенно Афродитка. Дети нам ни к чему, мы будем путешествовать. (Куда? В Дракуляндию или Ордынское ханство? Тоже мне, райский уголок.)
– Но, Ябеда, как ты собираешься напоить этим зельем Ваню?
– Несмеяна, иногда я начинаю сомневаться в твоих умственных способностях – мы же идем к вам в гости на чай с печенюшками. Чем не повод?! Брат, надеюсь, дома? (Фу, пронесло…)
– Да, но тёмная магия действует только в школе, разве твоё снадобье сработает?
– Точно! Я ж совсем забыла, что у меня срочные дела. Обойдемся сегодня без чая. Тем более, что бал через три дня – некуда спешить. Ну пока. Что-то лягушка твоя совсем расквакалась. Гадость-то какая, зачем ты её вообще взяла? – вопрос был риторический, потому что Ябеда, помахав на прощание рукой, уже побежала в обратную сторону.
– Значит, у меня осталось три дня, – подумала Василиса – потом и расколдовываться будет незачем.
Вскоре Несмеяна зашла домой и в бешенстве поставила банку с лягушкой на стол.
– Совсем с ума посходили в этой школе. Сами чокнутые, и нормальных людей такими же делают, – лягушка Несмеяну бесила, но перечить академику девушка не посмела, – ладно, переживем как-нибудь пару дней. Куда же тебя поставить… Ты чего вылупилась?! Кормить не буду!
Несмеяна открыла первый попавшийся кухонный шкаф и раздраженно сунула туда банку. Хлопнула дверца, наступила темнота.
– Всё, подруга, допрыгалась. Хвала мудрости академика, ничего не скажешь, удружил. Томиться в неволе мне в банке пустой пока не полюбит жених молодой… – мрачно продекларировала Василиса, – да, суженый сейчас был бы очень кстати. Пусть даже не Ванька, лишь бы расколдоваться побыстрее. Есть у вас, девушка, на примете влюбленные вьюноши со взором горящим?!. А в ответ тишина, он с утра умотал в Лихолесье…
Василиса попыталась припомнить хоть один заинтересованный взгляд в её сторону, хоть одну непонятную и загадочную фразу, указывающую на возможность увлеченности. Соловьев? Размечталась. У него одна музыка на уме – с утра до вечера бренчит на своей гитаре – до девчонок дела нет. Попов-Добрынин-Ильинский? Это троица – не разлей вода! Им жениться придется на трех сёстрах, иначе иссохнут с тоски друг без друга. Чудо-Юдо? Я вас умоляю, эти любят всех подряд. Уж лучше навсегда лягушкой. А вдруг еще по законам жанра в этого «избранника» потом влюбляться придётся. Не согласная я! Я Ваньку люблю. Вот почему он в меня раньше не влюбился? Тогда всё было бы проще: Любовь – поцелуй – здравствуй счастье – прощай, лягушенция!».
Василиса вспомнила, как в прошлом году она сама влюбилась в Ваньку. Была практика по биологии, и их посадили вместе разглядывать лист под микроскопом. Иван был такой галантный, пропустил Василису на «смотрины» листа вперед. Много интересного рассказывал про цветы и деревья, про животных и птиц, про времена года и движения планет.