Пеший камикадзе. Книга первая. Захарий Калашников
– торчал в палатке роты, где сапёры обслуживали оружие или снаряжение, стирались, сушились, спали или колобродили по палатке, мирно беседуя, курили и пили чай. Время от времени, когда не был занят, Егор перечитывал и делал короткие заметки в дневнике, вроде этой:
'31 декабря 2000 года. Конец года. Двадцатый день командировки'.
Для Егора это был уже второй новый год в Чечне, если конкретно – в Грозном. Как обычно с утра – разведка, по возвращению, после обеда – оно, вселенское счастье – проводы уходящего пограничного года, двухтысячного. В сущности говоря, счастьем считалось уже само возвращение из разведки, эдакой невиданной божьей щедростью, ведь все сегодня вернулись живыми, а многообещающий праздник был чем–то вроде бонуса, приятным дополнением к благодати. На стихийном базаре на Маяковского сапёры закупили самых простых продуктов без шика: куриные окорока, немного, какой было, колбасы, три упаковки газировки и три мешка спиртного – мешок водки и два – пива.
– Уже берём мешками. Куда это годится? – Бис ходил по пятам за Кривицким и Кубриковым, которые были заняты тем, что перетаскивали мешки со спиртным из десантного отделения бронемашины в палатку, и причитал как дряхлый старик, но не противился.
– Предложение рождает спрос, – сказал Кубриков, выгрузив очередной мешок из БТРа.
Кривицкий и Кубриков аккуратно уложили их под кровать прапорщика и принялись распределять обязанности – кому, что готовить.
Кубриков выбрал простое, салаты, точнее один из них, винегрет. Для других изысканных деликатесов найти на складе или в солдатской столовой необходимые ингредиенты было невозможно, а в городе – нелегко и опасно.
– Вот, блин. Только не он. Я не хочу кубриковский винегрет, – изо всех сил сопротивлялся Бис. – Его невозможно есть, им нельзя насладиться или получить удовольствие, потому что он крошит его топором. Будто нельзя нарезать ножом. На хрена такой салат, который в рот не умещается? Кладёшь в рот: отдельно морковь, отдельно свёклу или картошку? Ну какой это винегрет?
– Овощные кубики от шефа Кубрикова, – рассмеялся Кривицкий.
Бис, Кубриков и Кривицкий весело балагурили у палатки, пересыпая речь шутками и остротами.
– Нормальный получается у меня винегрет… – нисколько не обиделся Кубриков, – между прочим моей жене всегда нравился.
Калининградец Анатолий Кубриков имел слегка прибалтийский акцент с мягкими шипящими и аффрикатами. Любил тяжёлый рок и носил длинную косую чёлку на бок при относительно короткой стрижке и всегда бритом затылке. Любил эпатировать публику: с виду военный как военный, офицер, пока не снимал с головы фуражку или кепку, из–под которой на глаза падала косая длинная чёлка. 'Армии от меня – кожаный затылок и свежий кантик (нижний край причёски в том месте, где голова переходила в шею), всё что под кепкой – пардон, моё', – так реагировал Кубриков на замечания. По 'гражданке'