Пеший камикадзе. Книга первая. Захарий Калашников
как–то снизить градус противостояния с разведчиками намолол из гречневой крупы муки, приготовил тесто, выпек коржи, пропитал их густым кремом из сгущённого молока, присыпал тёртыми шоколадными конфетами и… вуаля! Торт! – Егор жадно запустил ложку в салатницу.
– Гена всегда мог удивить, – сказала Наталья. – Вкусный винегрет, Егор?
– Да. Очень, – смутился он.
– Что ж, ешь, раз вкусный, – улыбнулась Наталья.
– Ну что, повторим? – вернулся к общему застолью Геннадий.
Все месте, мужчины и женщины, выпили снова.
– Так, – сказал Кривицкий, отправив кусок колбасы в рот, – сделаем небольшой перерыв? Егор с тебя весёлый анекдот! А я сейчас… – поспешил он на выход.
– Ты куда? – спросил Егор.
– Ну что тебе при всех сказать? По важному делу отлучусь…
– Ладно. Если честно, я анекдотов не знаю…
– Тогда расскажи, что там в городе твориться? – сказала Русакова. – Мы же ничего не видим, не знаем. На совещания ваши не ходим. Нам никто ничего не рассказывает.
– В городе? Что в городе? В городе всё не очень: разруха и упадок.
– Люди есть?
– Люди есть.
– И какие они?
– Обычные. Люди как люди, само собой несчастные.
Через четверть часа снаружи послышались железный скрежет, бой стекла и сиплые крики. Это был голос Кривицкого. Русакова и Шнеур поспешили наружу. Захмелевший Егор вышел следом. Обогнув грузовик, все трое вошли внутрь брезентовой палатки противоположного крыла автоперевязочной. Кривицкий стоял над перевернутыми и раскуроченными армейскими кроватями, сваленными в кучу, спинки которых сложились как карточный домик, под ними на полу оказались матрацы, подушки и синие одеяла. Поверх кроватей лежал поваленный стеклянный шкаф с флаконами физраствора и лекарств, другими медицинскими расходными материалами. В углу эвакуационной тлела опрокинутая навзничь печь для обогрева, заполняя внутреннее пространство белым едким дымом. Никто не заметил погребённого под кроватями и матрацами начмеда бригады майор медслужбы Шумейкин, сообщающего о себя разве что торчавшими из–под матрацев и одеял грязными берцами.
– Гена, ты что натворил? – воскликнула Русакова. – Ты что забыл здесь?
– Доктора потерял! – растерянно развел руками Кривицкий. – Не видишь его, Оль? Только что здесь был…
– Какого доктора? – рассердилась Ольга.
– Начмеда вашего, Шумейкина…
– С чего ты взял, что он здесь? – спросила Шнеур.
– Да вот же он, – сказал Егор, присев на корточки, – под матрацами. Вот его ноги торчат.
– Точно! – обрадовался Кривицкий. – Шумейкин, тебя нашли, – окликнул его Геннадий и легонько пнул торчавший ботинок.
Шумейкин в ответ глухо простонал.
– Гена, ну ты совсем что ли ополоумел? – Русакова огрела его кулаком по спине.
Конечно,