Без любви не считается. Алекс Хилл
так, будто я откусила твой…
– Идем за продуктами, – цедит он, разворачиваясь.
Фух! Кажется, пронесло. Разговоры о сексе спасают. Пристраиваюсь рядом с Рождественским и шагаю к воротам, открывающим мир торговых рядов. Ветер разносит аромат зелени и трав, который перебивает запах свежей речной рыбы.
– Ты умеешь торговаться? – спрашиваю я.
– Только воровать.
– Вот как? Здорово, конечно, но давай сегодня без этого. В участке нас вряд ли накормят ужином.
– Как скажешь.
– Давай я все-таки научу тебя торговаться? Смотри, схема такая: я говорю с мужчинами, ты – с женщинами. Цену сбивай сразу вполовину. Продавца это не обрадует, скорее всего, он посмеется, но ты с серьезным видом начинай понемногу повышать ставки. Когда дойдешь до отметки ниже от первоначальной цены на пятнадцать процентов, не сдвигайся с нее. Запомнил?
– Мы могли бы просто поехать в супермаркет.
– И это не было бы так весело! – Я хватаю его под руку. – Идем!
Марк сжимает в руках два огромных темных пакета, а я все не могу перестать его подкалывать, попутно разглядывая прилавки с травами и овощами, которые еще сегодня утром были в земле:
– Она тебя развела!
– Каким чудом?! Я купил помидоры за полцены!
– Пять килограммов, Марк! Что мы будем с ними делать? Откроем мини-завод по производству кетчупа?
– Но я же выбил скидку!
– Ты ничему так и не научился. Смысл в том, чтобы купить ровно столько, сколько нужно, но за меньшую цену.
– Да? А у тебя что, умница?
– Цветная капуста со скидкой в тридцать процентов и утка, к которой мне на халяву дали набор свиных копыт.
– На случай, если с твоими что-то случится?
Оборачиваюсь, вскидывая подбородок. Марк останавливается и невозмутимо смотрит на меня сверху вниз.
– Я могу и за бычьими яйцами вернуться, – предупреждаю я.
– У меня с этим все в порядке.
– Ну это пока.
Марк ухмыляется, а я улыбаюсь. Говорила же, рынок – это весело! Почти, как цирк, тоже клоунов хватает.
– Ты получаешь скидки только потому, что у тебя есть сиськи, – заявляет Марк.
– И я плачу за них каждый месяц от шести до десяти дней адской болью и кровотечением. Хочешь, поменяемся? Много ума не нужно, чтобы сворачивать шланг в улитку.
– Нет уж, спасибо. Мне и со шлангом хорошо.
– Знаешь, Марк… – Я медленно шагаю дальше по торговым рядам. – Мне всегда было интересно. Вот вы, когда на унитазе сидите, куда его деваете? Подвязываете, рукой придерживаете или через колено перекидываете?
Рядом раздается громкий раскатистый смех, и я поворачиваю голову. Рождественский заливается так, что чудом не давится собственной слюной, но все никак не может остановиться, привлекая к себе слишком много внимания. В груди теплеет, и я незаметно пытаюсь проморгаться и выпустить с выдохом лишнее напряжение.
– Кто-то еще слышал этот вопрос? – хрипит он.
– Ты первый счастливчик, –