Правый ангел. Владимир Юрьевич Василенко
невидимым Баклажана (жавшиеся друг к дружке близнецы – за ней). – Это новость! Интересно, что будет, если украсть у них зеркало? Кошмар!.. – она покачала головой, обернувшись на державшихся за руки, старавшихся не отставать братьев. – Что, коротышки, ноги не идут?
Полчаса назад после нескольких неудачных попыток уже на улице за калиткой оторвать близнецов от начинавшейся биться в истерике матери, баба Люся, вздохнув, сказала дочке Люсе:
– Зови Жанну.
– Тю-ю… – минуту спустя услышали близнецы, отрываясь от мамкиной юбки. – А чё-то я не пойму…
Братья уже знали от мамы это выражение: «чудо в перьях».
– …куда это вы подевались? Ждешь их ждешь! Ну, не хотите – как хотите. Смотрите потом не пожалейте.
Близнецы сами не заметили, как уже топали куда-то рядом с рыжей, на голову выше их, девицей с перьями в волосах.
– Вы кто? – не сбавляя шага, спросила «новая мамка».
– Лодыгины.
– Я… – остановилась она, ткнув в себя пальцем, – Баклажана, а вы… коротышки. Ясно?
– Почему? – подняли головы близнецы.
– Жанна – Баклажана. Лодыжки – коротышки. Идет?
Шло.
Не пошло теперь, на обратном после выдры пути: потерявший где-то у речки одну сандалину, уже в виду огорода и хаты Ника разревелся в рев, поняв, как жестоко их с Левкою обманули, на ровном месте вспомнив это, им в спину, мамино, последнее: «Ноги не промочите…»
– Не дергай, не д…д…дергай… – волновался Ника, руками колдуя над руками брата, вцепившимися в удилище.
Во взбаламученной воде уже видна была, в темных полосках, спина силача, водившего леску.
– Уйдет. Н…н…не вытянем…
– На корочку надо!
Обернувшись на голос, Ника ожегся о наглую улыбочку Хорька, оседлавшего поросший травой бугорок на высоком сухом месте, в десятке шагов позади них. Гроза городских Хорько всегда появлялся тихо, как из-под земли.
– Верняк, – щурил Хорек глаз. – Старый дедовский способ. Заходишь по колено, спускаешь штаны. Суешь в зад корочку хлеба, присаживаешься в воду. Клюет – оп! – штаны до горы – рыбка твоя…
Хорек заржал, оглядываясь на спутницу, стоявшую позади и застившую Нике солнце.
Не обращая внимания на гадкие всхлипы развеселившегося Хорька, братья в четыре руки боролись с обессиливающей добычей… Минуту спустя величиной с доброе полено неизвестная рыбина, то расправляя, то складывая веер светлого спинного плавника, тяжело изгибалась в траве у ног онемевших рыбаков.
– Ну, что там у вас… – отряхнувшись, направился к ним Хорек. – Это ж щеглавль! С Красной книги. Всё, Жанка! Оформляем браконьерство.
– К…к…какое брак…к…коньерство!..
– Как…к…кое?! Так…к…кое! Еще раз щеглавля поймаете – по двести тринадцатой пойдете! Как злостное! Вот кы…кы…кы…какое!
Холодея, Ника услышал донесшийся с высокого сухого места сдавленный девичий смешок.
– Рецидивисты Коротышкины… – воодушевленный, прибавил Хорек, радостно глянув по направлению