Правый ангел. Владимир Юрьевич Василенко
из-за того, что не были учтены (при составлении уравнения) те или иные незначительные детали, которые так или иначе будут выявлены в процессе дальнейшего развития теории… Представляется, что именно тот, кто работает, исходя из стремления добиться красоты в составленных им уравнениях и кто руководствуется внутренним импульсом, выбрал линию, которая действительно является направлением прогресса».
***
Январь. Разница между реальностью и виртуальностью сводится к не-выдуманности первой и выдуманности второй. Выдумано – не выдумано. И там, и там – реальность. Но что такое выдумывание? Скольжение по версиям, проявляющимся на глазах, и выбор одной, в ущерб остальным. Вот почему мир предметов в принципе может быть выдуман из квантового неопределенного мира. Стабилизация объектов, начиная с атомов, вследствие потери элементарными частицами версий при столкновении с версиями других элементарных частиц – выдумывание.
Само ли по себе происходит выдумывание или есть «выдумщик»? Сквозь кротовую нору можно попасть в другую Вселенную – в реальность, не знающую соседней. Но кто будет попадать? Кто этот теоретический «попадальщик», осознающий обе реальности – исходную и искомую? Существование его означало бы единую и неделимую мировую виртуальность, связующую реальные измерения.
Человек – сознающий объект – объективен, то есть реален, и сознает, то есть виртуален. Он – связь реальности с виртуальностью, он все глубже погружается и в то, и в другое. На определенной глубине этого погружения становится неважно, где виртуальность, где реальность. Эта глубина и есть Формула.
Виртуальность, воображаемый мир, побуждающий нас слиться с ним целиком, тянущий в себя «спереди» наше сознание, – это десятимерность в четырехмерном, таком же выдуманном, мире тел, десятимерность нашего сознания в нашем четырехмерном теле.
Доктор виноделия
(2008: события одной недели с флешбэком в 1991)
– Бред! – дослушав «Дневник туриста», откинулся на спинку дивана Белоядов. – Художественной ценности не содержит.
Профессионально декламировавший Вульф, охрипший к концу поочередного, на пару с Белоядовым, чтения вслух «Харона» и «Дневника», по завершении читки наполнил доверху свой пивной бокал…
– Художественную ценность, Алекс… несут в редакцию… или, на худой конец, литературному бонзе «на посмотреть», – оглаживая бороду в после-пивном блаженстве, отозвался Вульф. – А он прислал это мне. Нам.
– Ага. Через пять лет. За это время десять редакций и двадцать бонз обегать – не вопрос.
– С нашими фамилиями в тексте? С доморощенной метафизикой?.. Нет, Алекс, это не для редакций.
– Что это вообще такое? – потряс Белоядов рукописью.
– Приложение к путешествию. Я бы даже сказал: приглашение. К путешествию. Помнишь: «Предложение неожиданных путешествий есть урок танцев, преподанных богом»?.. Ну, еще по одной?
– Я