Память душ. Дженн Лайонс
начал было что-то говорить, но потом замолчал.
– Да, так оно и есть. Хорошо, что мы ушли.
Джанель бросила сумки и бурдюки на землю.
– Вот, – сказала она. – По одному на каждого из нас. Таким образом, если мы будем разделены, то, по крайней мере, не умрем сразу от голода или жажды. – Она скорчила гримасу. – Хотя, честно говоря, еда моргаджей явно не для слабонервных. Уж поверьте мне, сперва нам захочется съесть мясо вьючных животных. Кроме того, у нас явная нехватка одеял, так что будем надеяться, что здесь будет тепло.
Тераэт повернулся к ней:
– Мы можем поговорить о том, что там произошло?
Она помолчала.
– О чем именно? Существует много вариантов.
Я ущипнул себя за переносицу, взмолившись про себя, чтобы Тераэт не сказал того, что, как я думал, он собирался.
– Ты бежишь сломя голову на этого проклятого дракона, не сказав нам ни слова, – начал Тераэт. – А что, по-твоему, должно произойти?
Он сказал.
Джанель склонила голову набок и уставилась на него:
– А, понятно. Так ты имеешь в виду то, что я побежала вперед, зная, что единственный способ заставить моргаджей поделиться с нами едой и водой – это если я, единственная «женщина», произведу на них впечатление своей храбростью. Приятно это осознавать. – Ее голос был обманчиво мягким. – Ты ведь понимаешь, почему моргаджи всегда убивают наших женщин? Они думают, что нападают на наших лидеров.
Обычно Джанель не использовала для обозначения себя слово «женщина». Культура ее народа была такова, что она не была женщиной, даже если признавала, что биологически относится к женскому полу. Это всегда приводило к некоторым интересным семантическим дискуссиям.
– Спасибо, я знаю, как устроена физиология ворамеров, – отрезал Тераэт.
– Так в чем проблема?
Я вздохнул. Тераэт не делал секрета из своего романтического интереса к Джанель. Но ему, похоже, было трудно смириться с мыслью, что Джанель не нуждается в том, чтобы ее возводили на пьедестал и защищали. Честно говоря, меня это дико смешило: при других обстоятельствах Тераэт бы признал, что именно такой типаж, не требующий никаких пьедесталов, ему и нравился.
Конечно, она была и в моем вкусе. Так что все это было весьма неловко.
Короче, Тераэту надо было от этого отказаться. Но он не собирался этого делать.
– Ты подвергла нас всех опасности, – настаивал Тераэт.
– Я подвергла нас всех опасности? – Джанель указала на туннель. – Ты там точно присутствовал? Или, может, Вол-Карот явился, чтобы выпить винца и дружески с нами поболтать? Я подвергла нас всех опасности? Скажи это еще раз.
Глаза Тераэта сузились:
– Хватит показывать, кто здесь главный!
– О, так вот что тебя задело! – Джанель подхватила свой бурдюк с водой и ранец. – Не то, что я выскочила вперед, а то, что я заявила на тебя идорру.
Тераэт нахмурился:
– Я даже не знаю, что означает это слово.
– О, это джоратская идиома… – начал было Турвишар, но тут же замолчал, заметив,