Цеховик. Книга 3. Вершина мира. Дмитрий Ромов
подаётся вперёд, вытягивая шею и расставляя в стороны руки. Немая сцена, к нам едет ревизор. Глаза у неё становятся огромными и удивлёнными и, одновременно с этим, милыми, как у Кота в сапогах из «Шрека».
Пока родители стоят без движения, словно превратившись в мраморные статуи, я делаю знак Раджу и выскакиваю на лестничную площадку.
Утром у подъезда меня ждёт моя печальная поклонница Рыбкина.
– Наташка! Привет!
Я подхватываю её и кружу, прижимая к себе.
– Сумасшедший! – румянится она.
Ну, зато теперь будет повеселее, а то от её взгляда и молоко бы в простоквашу превратилось.
– Держи, – достаю я из сумки небольшой свёрток с чулочно-носочными изделиями.
– Что это? – любопытствует она.
– Подарочек из столицы. Позовёшь на примерку?
Она заглядывает в пакет и, покраснев, хлопает меня ладошкой по плечу.
– Ой-ой-ой, – дурашливо хватаюсь я за как бы ушибленную руку.
Я делаю несколько шагов и замечаю, что Наташки рядом нет. Оборачиваюсь и вижу её стоящей позади с упёртыми в бока руками.
– Что такое? Пошли! – киваю я в сторону школы. – Опоздаем, Марьяша всю плешь проест.
– Егор. – говорит она до трагичности серьёзно. – Спасибо за подарок, но я не могу его принять.
– Почему? – удивляюсь я.
– Это не та вещь, чтобы дарить посторонним.
– Ну, какие же мы посторонние?
– Нет? А кто мы? – спрашивает она.
Ах, вот в чём дело… Понятно…
– Наташ, ну ты чего…
Я подхожу к ней и утыкаюсь своим лбом в её лобик.
– Что на тебя нашло? – спрашиваю я. – Пошли, не выдумывай. Знаешь, какие ножки будут в этих колготках? Конфетка! Мечта фетишиста.
– Кого?
– Неважно, считай, я ничего не говорил. Нет, ну что с тобой! Ну, правда! Пошли. Спрячь их в сумку, а то девки отнимут и пойдём уже.
Я беру её за руку и тяну.
– Ну же!
Но она упирается и не хочет двигаться с места.
– Обещай, что поговоришь со мной, – упрямым голосом требует она.
– Натусь, ну я же разговариваю. Это ты вон надулась и молчишь.
– Нет, пообещай.
– Хорошо. Обещаю. Я с тобой поговорю! – произношу я голосом, каким порой строгий учитель обращается к нерадивому ученику, типа а-та-та.
– Тебе всё шуточки, а мне вот не до смеха, – вздыхает она. – Сегодня же после уроков. Вернёмся домой и поговорим. Это очень серьёзно. Ты понял меня?
– Понял, – соглашаюсь я. – Только давай не сразу после уроков. Сегодня будет комитет и Крикунов, сто процентов, меня выцепит. Потом меня вызывают в милицию, и я пойду с отцом. После милиции тренировка в школьном спортзале. Я и так уже пропустил, так что меня Скачков выгнать может. А после этого я весь твой. Без остатка.
– Хорошо, – соглашается Рыбкина и поджимает губы. – Я подожду. Хотя правильнее было бы сказать, что мой, как раз, только остаток. На всех есть время, кроме меня.
– Наташ, ну ты даёшь. Они в тюрьму хотят меня посадить,