Устойчивое развитие. Мршавко Штапич
что уже Слава ведет этот разговор, что я уже погружен в него и думать забыл об осаде.
– Так я тебе скажу, о чем бы я говорил в интервью. Вот об этом. О любви. Нет. Об уроде внутри меня. Я этого урода тут как следует рассмотрел: все время с ним один на один. И вот смотри: я сбежал, Олеся начинает сюда приходить. И тут до меня доходит: я же у нее на шее повис, навек, понимаешь? Как-то накатило на меня, и я ей признался, что манипулировал, когда рассказал, что со мной делали. Она и не поняла, о чем я. А мне стало стыдно, что она обречена в этот гараж раз в два дня годами ходить. И еще спрашивает меня: «Что тебе приготовить?» Что мне, блять, приготовить? Мне! Приходит и… дает. Жри, ебись да спи. Сука. Невыносимо мне все это стало. Говорю ей: откажись от меня, уйди, езжай к отцу, в Анапу, с ребенком, живите у моря, или продай квартиру, купи в Грузии, в Батуми, не знаю, почему там… Орал на нее: «Хули ты ходишь? Избавься!» Она: «Люблю», – говорит. Люблю. Уговорил ее съездить с мелким на море, в отпуск. Думал, посмотрит она, как там жить, может, встретит кого и останется. Когда уезжала, я так и сказал, что может мужем меня и не считать.
Слава расхаживал по гаражу туда-сюда. Ему надо было это кому-то сказать, кому-то кроме жены.
– Как только она уехала, я на следующий день подумал – все. Не вернется. И тут у меня кукуха опять начала съезжать. В башке одна мысль: к ней, догнать, вернуть, куда я без нее. Вышел из гаража, пришел на автобусную остановку – думал, уеду. Но денег-то нет! Вернулся в гараж, а там сестра кормить приехала. Все поняла, заперла – замок только снаружи. И вот сидел я, не жрал ничего, сох. Выл тут. Плакал. Как бездомный пес. Как, сука, последний человек. Но все опять началось потом. Вернулась. Вернулась, дура.
– Тебе не нравится эта жизнь. Тебе придется выйти. Если она уйдет или уедет, ты ж опять за ней помчишься.
– Вот и я так подумал. И знаешь, что я сделал? Кончил в нее. Раз. Два. Три. Она сейчас беременна. Четвертый месяц. А знаешь зачем? Чтобы не ушла.
– Ты не один такой. Многие так делают.
– Многие – сидящие в гараже, которых надо кормить?.. Она аборт хотела сделать. Запретил. Спросил: зачем вернулась, ведь шанс был? Говорит: «Мы ж семья». А если семья, то надо плодиться и размножаться, так? Понял? Она ребенка сюда приводит с папкой поиграть. Погулять с папой. Понимаешь? Семья у нее. По гаражу с папой погулять приводит ребенка. И будет сносить это все годами. Тут с двумя играть буду. Учить бриться. И как сдачи давать. Такая вот жизнь будет. А почему? Раньше любила. «Хули ходишь?» – спрашивал. «Люблю», – говорит. Теперь и я никуда. И ей никуда. И я уже вижу, что заебал ее. Что она хотела аборт сделать. Забоялась. Снимки с УЗИ приносит, говно мое выносит, сосет мне, пообычному-то врач ей запретил…
– Опять говоришь о том, насколько тебе надо выйти и изменить все это, – настаивал я.
– Ты еще не понял? Я тут как крыса. Пока в клетке есть пожрать, где посрать и кого трахать, крыса никуда не выйдет. Я такая крыса, что, когда она три раза подряд ребенка приводила и оставить его ни с кем не могла, я орал на нее, потому что я без минета неделю!
Слава не дал разрешения сделать запись,