Дело всей жизни…. Коллектив авторов
лисица.//
В другой раз опять лежит кума да постукивает хвостиком. «Кума! Кто-то стучится», – говорит волк. – «На повой, знать, зовут!» – «Так сходи». Пошла лисица, да опять к меду, нализалась досыта: медку только на донышке осталось. Приходит к волку. «Что бог дал?» – спрашивает волк. – «Середышек» // [Афанасьев, т. 1, № 9].
И в третий раз лиса точно так же обманула волка, а на его традиционный вопрос: «Что бог дал?» – отвечает: «Поскребышек».
На первый взгляд структура данного текста тождественна структуре текста на сюжет «Лиса и дятел» (АТ 56 Б), где лиса также три раза стучит хвостом по дереву, требуя у дятла птенца «для обучения». И в том, и в другом случаях диалог содержит репризу: «…стук-стук хвостищем по сырому дубищу. «Дятел, дятел, полезай с дубу долой. Мне дуб нада – сечихичики гнуть». – «Ей, лисанька! Не дала ты мне и одного детенышка-то высидеть». – «Ей, дятел! Брось ты мне, я его выучу кузнешному». Дятел ей бросил, а она кустик за кустик, лесок за лесок, да и съела» [Афанасьев, т. 1, № 32].
Однако если в первом случае трехкратный повтор в смысловом отношении полностью исчерпывает ситуацию и новый повтор невозможен, то в сказке «Лиса и дятел» количество повторов внутренне не ограничено и может быть увеличено без ущерба для содержания.
В волшебных сказках мы также часто сталкиваемся с утроением, фактически являющимся минимальной цепью нанизывания, что было отмечено Т. В. Зуевой в работе «Волшебная сказка»5. В качестве доказательства, проведем сравнение двух текстов, содержащих эпизод набора помощников-животных. Так, в чешской сказке «Златовласка» (Erben, 1955, с. 55–60) герой получает трех помощников: муравьев, воронят и рыбу. В структурном отношении, соответственно, данный отрывок представляет собой цепь, состоящую из трех звеньев, скрепленных репризой-предложением – обещанием помощи в трудную минуту. Однако ни в смысловом, ни в структурном плане длина цепи не ограничена. Помощников, а соответственно, и звеньев в цепи нанизывания персонажей, могло бы быть и больше. Так, в болгарской сказке этот же эпизод формируется на основе цепи, состоящей из четырех звеньев: герой получает в помощники лису, волка, медведя и льва:
«Дигло <момчето> пушката да я <лисицата> убие. Она му рекла: «Не ме убивай! След малко че се окотим и че ти дадем лисиче». // По-натам сретнали вълк. Дигло пушката, а вълк му рекъл: «Не ме убивай! Скоро че се окотим и че ти дадем вълче». // По-натам го срещла мечка… // Най-после ги сретъл лъф…»6 (СБНУ, кн. 49, № 8).
Однако текст может содержать маркер, ограничивающий длину цепи, хотя в смысловом плане никаких ограничений могло бы и не быть. Так, в чешской сказке «Дракон с двенадцатью головами» в тексте, предшествующем эпизоду набора помощников, указывается, что лес, в который попал герой, был «tři dni dlouhý». Соответственно, встречая каждый день нового зверя, герой мог получить лишь трех помощников:
«Když tak tím lesem šel první den, vyběhl proti němu vlk…// Druhý den vyběhl proti němu z houští medvěd…// Třetí den vyběhl proti němu lev…»7 (Erben, 1949, с. 42–47).
Введение подобного маркера в текст – очень распространенный прием в волшебных сказках, динамичных
Зуева Т. В. Волшебная сказка. – М., 1993. – С. 114.
Вскинул <юноша> ружье, прицелился в лисицу. Она ему и говорит: «Не убивая меня! Скоро у меня родятся лисята и я отдам тебе одного». Потом им встретился волк. Вскинул ружье, а волк ему и говорит: «Не убивая меня! Скоро у меня родятся волчата и я отдам тебе одного». Потом им встретился медведь… Потом им встретился лев…
Шел он по лесу в первый день, навстречу ему – волк. На второй день навстречу ему вышел медведь… На третий день навстречу ему вышел лев…