Дорогой дневник, я влюбилась в его спину!. Annet Mill
Но моя мать продала его, объясняя это тем, что не сможет спокойно возвращаться сюда, потому что все тут напоминает ей о том, как счастливы мы были. Лицемерка!
Отбросив неприятные мысли, я позвонил в звонок двухэтажного дома. Дверь мне неожиданно открыла высокая блондинка в одном только нижнем белье, которое абсолютно ничего не прикрывало. Если не брать в расчет растрепавшуюся укладку, она словно сошла с обложки журнала MAXIM, но то ли потому что я опустошил свои яйца, то ли потому что моя голова все еще безбожно трещала или по какой-то другой причине, ее аппетитные формы меня не трогали. Окинув меня заинтересованным взглядом, она спросила:
– Ты к Игорю?
–Нет, я почтальон – без тени улыбки, наблюдая, как от испуга расширяются ее зрачки, начал я – Принес посылку для вашего мальчика.
И под ее растерянным взглядом вошел в дом и сразу оказался в просторной гостиной. Весь интерьер дома был построен на скоплении и сочетании несочетаемого. Гоша же гордо называл этот стиль фьюжн. Хаотичный дизайн, казалось, полностью соответствует характеру хозяина. Он и в школе был таким, поэтому мы с ним сначала не ладили. В детстве мы часто дрались и вечно соревновались, никто из нас не хотел сдаваться. В старших классах мы считались самими популярными парнями, хотя внешне и по характеру были полными противоположностями. Мы оба были высокими и спортивными и на этом, пожалуй, наше сходство заканчивалось. Гоша блондин с карими глазами, весельчак и заводила, душа компании и сердцеед. Я же темноволосый, сероглазый нелюдим. Я всегда держался в стороне от шумных компаний и школьных вечеринок. Хоть я и пользовался популярностью у девушек, которые думали, что я загадочный, я старался не связывать себя отношениями со школьными воздыхательницами. Не то, чтобы у меня не было девушек, они были, но вне школы. Игоря раздражала моя холодность и молчаливость, он считал, что я так набиваю себе цену, а меня жутко бесил его бесконечный треп и хвастовство. Но несчастный случай с отцом полностью изменил мое отношение к нему. Он единственный со всего класса приехал ко мне в больницу, не смотря на наши с ним натянутые отношения, и молча просидел рядом. Слова были лишними, и он понимал это. Лишь на прощание он протянул мне руку и сказал «Все будет хорошо, брат». Его молчаливая поддержка заложила первый кирпич в строительство нашей дружбы. И даже после моего сумбурного отъезда, мы продолжили наше общение. Иногда я жалел об этом. Особенно, слушая его многочасовую болтовню об очередном увлечении.
Гоша спускался по лестнице со второго этажа, так словно его вели на бойню. Увидев меня, он встрепенулся и кинулся обниматься.
– Кир, как я рад тебя видеть!
– Уверен, что это так! Ведь я привез пива – хмыкнул я.
– Ты тоже неважно выглядишь, бессонная ночь? – с намеком в голосе спросил Гоша.
– Да если б я помнил… – почесав затылок, ответил я – Последнее, что я помню, это как разговаривал с девушкой в баре, а проснулся уже в ее кровати. Не думал, что скажу это так рано, но, похоже, пора завязывать с алкоголем…
– Какой стыд! – наигранно воскликнул Гоша. –